Едва удержалась от громкого протяжного стона, когда мужское дыхание обожгло на плече кожу, ставшую вдруг невероятно чувствительной.

До пронзительной боли прикусила губу, чтобы хоть как-то удержать свое тело. Но оно уже парило, тянулось к источнику наслаждения и раскрывалось навстречу каждому ленивому, сонному касанию сильных пальцев.

Я старалась не шевелиться, даже дышала через раз. Но смотрела на безмятежное лицо спящего брата.

Было горько от понимания, что он все еще спит.

Горько от того, что, вероятно, он видит во сне свою непогрешимую Машу.

А вот в реальности — ласкает меня.

Горечь смешивалась с невероятным наслаждением, и я решительно позволила себе взять все, что дарила мне судьба. Каждую секунду этой близости, украденной у другой женщины.

Руки Ника заскользили по пояснице, уверенно сжались на моих бедрах.

Я развела ноги, шевельнулась, потянулась навстречу мужчине, который все еще крепко спал. Каждое его касание было ленивым, и вместе с тем, уверенным.

Обнаженная грудная клетка, рельефный живот и небольшая дорожка волос, исчезающая за поясом строгих классических брюк — все это сводило с ума.

Я улыбнулась, чувствуя, как душа тонет в сладких мыслях. Ведь он сам лег в эту кровать. Прекрасно видел меня, а все равно лег.

Мои ладони больше не могли оставаться неподвижными. Я заскользила пальцами по широким плечам, груди, спустилась ниже.

Напряженная плоть натянула ткань брюк. А я расслышала приглушенный стон, когда нырнула кончиками пальцев за пояс.

Горячая, возбужденная плоть с каплями влаги заставила окончательно заткнуться мою совесть. Ник здесь, в одной постели со мной, а не с Машей. И они все еще не женаты, а значит, правила морали не нарушены.

Да и плевала я на них.

В конце концов, все считают меня беспринципной избалованной принцессой. Нужно соответствовать общественному мнению.

Аккуратно расстегнула молнию, высвободила возбужденную плоть и тут же обхватила ее пальцами, сжимая и поглаживая по всей длине.

Повторный стон заставил меня улыбнуться еще шире. Я уже мысленно настроилась на повторение вчерашнего подвига, но пальцы Ника совершенно неожиданно скользнули по внутренней стороне моего бедра.

Ловко, настойчиво, безошибочно отыскали чувствительно место и коснулись откровенно, так, что острая волна возбуждения пронзила меня от макушки до самых пят.

Мои колени рефлекторно сжались, но наткнулись на бедро Ника.

Я оказалась поймана в ловушку. Передо мной — сводящее с ума, шикарное и желанное тело, мощная грудь с коричневыми сосками, которые так и просились в рот. За спиной — сильные руки, которые не позволили отстраниться.

Я подалась вперед, лизнула острый сосок, едва ощутимо прикусила зубами тугую горошину.

Судорожно выдохнув, Ник подтянул меня ближе к себе. И я готова была закричать от острого удовольствия, когда ощутила скольжение пальцев Ника.

Мое тело сжималось от дикой жажды, бедра стремительно двигались навстречу каждому погружению пальцев Ника в мое истосковавшееся по нему тело.

Мужские пальцы двигались во мне так, как мне того хотелось, словно Ник прекрасно чувствовал меня.

Но и этого ему было мало. Он буквально подбросил меня выше, удерживая широкой ладонью, развел ноги шире, заставил сесть поверх его бедер.

Поза была откровенной, пошлой, эротичной. Я видела, как длинные пальцы ласкают меня, мучительно медленно растягивают, рвут темп, ускоряются.

Подушечкой большого пальца Ник нажал на изнывающий от удовольствия клитор.

Мой стон разорвал покров тишины спальни. И я застыла, когда поняла, что глаза Ника открыты.

Но его рука все еще была именно там, где должна была быть. А пальцы — все еще во мне.

Я потянулась к нему, шире развела бедра, сама буквально насадилась на его неподвижно застывшие пальцы.

— Пожалуйста! — захныкала я, глядя в его невероятно красивые глаза.

Да, я готова была умолять, только бы он дал мне то, чего я так хочу.

Я видела борьбу на его лице. Понимала, что сейчас просто умру, если Ник уйдет.

Мгновения тянулись невероятно долго.

Я крепко зажмурилась, задержала дыхание, но не могла заставить себя не двигаться. Я все так же тянулась к нему, вбирая пальцы Ника своей мокрой и истекающей от наслаждения плотью. А моя ладонь все так же сжимала возбужденный член и двигалась в унисон с бедрами.