Судьба подарила ей счастье и тут же забрала его. Кто бы знал, что за Звёздной дорогой окажется совершенно другой мир, полный неизвестности, боли, потерь… Встреча и разлука, верность и предательство, любовь и ненависть меняют всех, и главное — сохранить себя и в меру сил помочь своим близким. Война сметает всё на своём пути, и счастье тем, кто выжил и сумел остаться человеком после всего перенесённого.
Пролог
Сверкают росинки под маревом зыбким,
Шаги чуть слышны, сердце ноет, тревога.
И Свет проступает, и крутится ниткой,
И Тьма вьётся под ноги, будто дорога.
Их двое стояло той ночью далёкой,
Серебряной ночью, что лето венчала.
Их путь завершился, кривой да нелёгкий,
Что свёл воедино конец и начало.
В священном кругу, синим светом мерцая,
Застыли фигуры с дрожащей свечою.
И руны сверкали, и Тьма колыхалась,
И зло сторожило, маня за собою.
Да кто бы подумал, что юноша дерзкий
С девчонкою той, сероглазой и тихой,
Осилят, что многим и в снах не явилось,
Найдут, что запрятано было от лиха?
Им выпало много в дороге сомнений,
Предательства, горя, находок и счастья,
И встреч, и разлук, и обид, и прощения,
И солнца, и злого, дурного ненастья.
В её сердце поровну доброго света
И горького холода, ночи дыханья.
А он свою жизнь отдал ей без ответа,
На Звёздный Путь стал, не услышав прощанья.
И руны потухли, свеча оплывала,
Разрушилась магия, звёзды сияли,
Душа её птицей уже улетала,
Догнать и вернуть его сможет едва ли…
Сердечно благодарю Анни Кос за эти строки!!
Карта Прави
____________
— Жива!
— Странно звучит здесь, не находишь?
— Неважно. Поглядите, она дышит, — два крепких пальца прижимаются к обнажённой шее. — Только сердечко уж что-то часто бьётся.
— Прими без защиты такой удар Света, погляжу я, что и как у тебя биться будет, — короткий смешок. — Осмотреть надо. Дайте нож!
Характерный треск разрываемой ткани. Густой, тяжёлый, терпкий запах крови. Мутная серая пелена перед затуманенным взглядом, чьи-то руки исследуют рану на плече. Прикосновения быстрые, осторожные, хорошо знающие это дело. Сдавленный, измученный стон вырывается из груди, собственное дыхание обжигает пересохшие губы. Чья-то сильная рука прижимает к земле, другая ладонь мягко гладит по волосам, убирает с лица выпавшие пряди.
— Тихо, тихо, потерпи, — где-то над самым ухом спокойный, участливый голос. — Асвальд, оторви мне полоску от плаща.
Те же руки слегка приподнимают над землёй, вокруг раненого плеча мягко ложится повязка. Тугой узел затягивается где-то над ключицей. Всё тело, кажется, налилось свинцом и вовсе отказывается повиноваться. Глаза закрываются, сознание снова грозит потянуть куда-то на глубину. Её резко встряхивают. Боль волной прокатывается по всему телу, сотней ледяных игл пронзает раненое плечо.
— Дыши, девочка, — это говорит уже кто-то другой, встревоженный, заикающийся, словом, куда менее спокойный. — Уже почти закончили. Не засыпай, дыши!
— Сюда бы лекаря, — осторожно и несмело предполагает кто-то третий.
— Да где я тебе лекаря найду посреди такого-то леса? Поднимите её, да поосторожней, — приказывает первый, обладатель завидного умения держать себя в руках. — Халльдор, отойди!
Её бережно подхватывают с земли, поднимают в воздух и тут же опускают на что-то твёрдое — седло. Кто-то приобнимает за пояс, подсаживает поудобнее, прижимает к себе. На плечи с тихим шорохом ложится плащ, отороченный мехом, — тут же становится намного теплее.