— Да успокойся ты, ради Бога, я не собираюсь причинять тебе вреда. При всем своем желании я не смог бы сделать этого.

Я нехотя подошел к нему. С близкого расстояния безупречность черт его лица казалась почти абсурдной, сродни некой физической аномалии-

— Скажи, почему ты вообще работаешь в подобном месте? — сурово спросил он.

— Ну, не так уж здесь и плохо. Раз в году я получаю трехнедельный отпуск, а кроме того, у меня есть перспектива повышения по службе...

— Скажи еще что-нибудь в этом же роде, и я шарахну тебя похлеще, чем в первый раз, — предупредил он. — Да ты только оглянись вокруг! Это же самый настоящий тупик. Ведь это даже не филиал какой-то крупной фирмы, где ты мог бы рассчитывать на перевод в вышестоящую структуру. Здесь все замыкается на твоем Максе, и тебе это известно не хуже меня. Мартин, ведь ты же неглупый человек, и оставаться здесь — это значит сознательно отказываться от всех удовольствий, которые существуют в природе. Учась в школе, ты наверняка о чем-то мечтал, у тебя были амбиции — куда же все это подевалось? Почему ты позволил этим мечтам улетучиться? Скажи, ради Бога, почему ты здесь работаешь?

У меня так и не нашлось ответа на этот вопрос. Чуть позже он, правда, все понял, но в тот момент, когда у нас за спиной маячил Дэррил, а в торговом зале то и дело появлялись новые посетители, я никак не мог собраться с мыслями.

— Знаешь, Мартин, я по-прежнему не в состоянии прочитать некоторые твои мысли. Сам того не подозревая, ты блокируешь их от меня. Ну что ж, на время оставим эту тему. — Он брезгливо огляделся по сторонам. — Прежде чем мы подберем тебе новое место работы, давай посмотрим, что можно сделать здесь. Пожалуй, лучше всего тебе уйти отсюда по собственному желанию, не так ли?

Я тупо кивнул. Спанки указал на стол Дэррила:

— Как ты относишься к своему напарнику?

— Я недолюбливаю его.

— А почему, как ты считаешь?

— Потому что он постоянно подлизывается к Максу.

— А что? Это нередко срабатывает, и в итоге повышение получит именно он, а не ты. В верхнем ящике его стола уже лежит письмо от Макса, в котором тот поздравляет его и благодарит за ряд идей относительно организации предстоящей распродажи, а также намекает на некоторое грядущее “повышение доли ответственности”, то бишь повышение по службе. Кстати, твой напарник отнюдь не блещет стройной фигурой, и все же он явно мнит себя настоящим спортсменом, не так ли?

— Не знаю.

— Возможно, ты не заметил ручку теннисной ракетки, торчащую из спортивной сумки, с которой он ходит на работу. Если верить записи в его календаре, сегодня во время перерыва он играет в сквош, и я хочу, чтобы ты сразился с ним.

— Я не играю в сквош.

— А сегодня сыграешь.

— Но у меня нет ни формы, ни всего остального.

— Об этом я позабочусь.

— И потом, у него наверняка уже есть партнер на сегодняшнюю игру.

— Смотри! — Спанки указал на Дэррила, как раз направлявшегося к трезвонившему на его письменном столе телефону. — Ну надо же, звонит этот самый его партнер, хочет отменить сегодняшнюю игру. Так-так, что он там говорит? А, оказывается, он подхватил чертовски сильный насморк. Как видишь, Мартин, чревовещание — весьма полезный талант.

Я наблюдал за происходящим, пока Дэррил не повесил трубку.

— А не получится так, что этот человек, все же придет на корт? — спросил я.

— Ну и мнительный же ты! Не получится, потому что я подсмотрю в телефонной книжке Дэррила его номер и поговорю с ним голосом Дэррила. Мартин, ты же знаешь, что я не имею обыкновения объяснять природу своих способностей. Итак, в данный момент Дэррил явно сбит с толку, так что действуй.

— А это обязательно надо сделать?

Мне была ненавистна сама идея носиться по провонявшему потом корту за маленьким резиновым мячиком — я попросту не видел в этом никакого смысла.

— Мартин, все это — части единого плана, — сказал Спанки и, улыбнувшись, похлопал меня по спине. — И не надо напускать на себя такой трагический вид. Ты ведь хочешь, чтобы все изменилось к лучшему, правильно?

— Конечно, хочу...

— Ну так предложи ему сыграть с тобой.

— Я и не подозревал, что ты тоже играешь, — проговорил Дэррил, стягивая через голову сорочку и демонстрируя взмокшую от пота нижнюю рубашку.

“Я и сам этого не подозревал”, — подумал я, вытаскивая свою ракетку и отнюдь не профессиональным жестом вертя ее в руках. Дэррил изумленно посмотрел на меня, когда я предложил ему не аннулировать свою заявку на игру в спортивном центре. Раздевалка, пропитанная тошнотворным запахом парусиновых тапочек на резиновой подошве, была битком набита тучными чиновниками с красными физиономиями, которые, похоже, готовы были ради поддержания спортивной формы загнать себя в гроб.

Когда мы вышли на корт, я поймал себя на мысли, что не имею ни малейшего понятия даже о том, где мне полагается встать. Костюм, подобранный для меня Спанки, сидел на мне как влитой. Спортивная же форма Дэррила была явно мала ему и подчеркивала все жировые отложения на теле, делая его похожим на перетянутый бечевками батон языковой колбасы.

— Надеюсь, тебе придется по вкусу моя маленькая хитрость, — заметил Спанки, указывая на шорты моего партнера, врезавшиеся ему в живот. — Я специально ужал его костюм на один размер.

— Похоже, я постирал его в слишком горячей воде, — озадаченно проговорил Дэррил. Он попробовал поднять руку, и я подумал, что его костюм, того и гляди, лопнет по швам.

Спанки подошел ко мне и показал, как надо держать ракетку.

— Ну ничего, сегодня он будет играть уже не так ловко, как обычно, потому что в таких шортах особенно не побегаешь. Итак, все дело заключается в мастерстве владения кистью и удара по мячу, в замахе руки и позиции ног, координации зрения и движений. Мячи берутся вон там, а линия подачи... так, постой, дай-ка я чуточку облегчу твою задачу.