Он нацепил наушники и опять принялся водить своего дельфина по подводным пещерам. Меня же его реакция попросту возмутила. Разумеется, Заку нравилось, что в любое время есть где разжиться левыми деньжатами, и сейчас, когда он почувствовал, что эта возможность уплывает, ему вдруг расхотелось знаться со мной.

Я сорвал с него наушники.

— Зак, нам обоим пора повзрослеть. И ты не можешь вот так сидеть здесь до конца своих дней. Все вокруг нас находится в постоянном движении, причем новое поколение уже наступает нам на пятки. Все эти книжки, игры, — я обвел рукой захламленную гостиную, — они ведь не имеют никакого отношения к реальной жизни. Дэбби носит под сердцем твоего ребенка, и либо она сделает аборт, на который опять же тебе предстоит раздобыть деньги, либо ты должен будешь взять на себя заботу о ней самой и о младенце. Пора бы тебе подыскать работу и немного образумиться. Ты уже не ребенок.

Он отбросил джойстик, наушники и, ссутулившись, повернулся ко мне:

— Только не надо, старик, переводить разговор на меня. Именно ты нуждаешься в каком-то там духовном поводыре, который должен помочь тебе одолеть жизненные проблемы.

— Все это произошло без какого-либо участия с моей стороны. Просто так получилось. Не знаю, как и почему, но получилось.

— Но это же нечестно! — вдруг заорал он. — Ведь из нас двоих именно я во все это верю! Причем верил всегда. И где же мой поводырь?! Кто поможет мне преодолеть жизненные трудности?

Этого я не знал и потому не мог ответить на его вопрос. В последние дни он выглядел так, что ему лучше было не выходить на улицу.

— Я попрошу его помочь тебе, — сказал я и действительно это сделал.

По правде говоря, Спанки отнюдь не пришел в восторг от моей просьбы. В очередной раз он заявился ко мне в магазин поздно вечером в понедельник, когда я все еще корпел над бланками заказов. Я его почти не узнал — на нем были джинсы “Серебряная нашивка” от Леви и белая тенниска, а сам он показался мне почти обыкновенным человеком.

— Заку я не могу помочь, потому что не в состоянии выбирать себе клиентов, — объяснил он, взгромоздясь на гору упакованных в пластиковые мешки диванов.

— Понимаешь, парень совсем в лоскутах, и я не знаю, как ему помочь, — проговорил я. — Ну неужели совсем ничего нельзя сделать?

— Ладно, я подумаю над этим.

— А зачем ты вообще пришел? Или нам сегодня предстоит очередное мероприятие?

— Нет, просто я — маленькое существо, у которого масса дел. Здесь на людей посмотреть, там паутинку сплести. Родители опять звонили?

— Да, три раза, с некоторым интервалом во времени. Я оставил Лотти записку, в которой сообщал, что до следующего уик-энда меня ни для кого нет.

— Молодчина. А пришел я лишь затем, чтобы сказать, что до пятницы меня не будет. Желаю приятного новоселья.

— Спасибо. И тебе удачи во всех делах. Когда я снова поднял голову, его уже не было, и лишь в воздухе витал его терпкий аромат — как личная роспись на документе.

Я отпросился с работы, чтобы подготовиться к переезду на новую квартиру, то есть упаковать несколько коробок с книгами и кое-какую одежду. Спанки снабдил меня только кроватью. Ну что ж, кухня была полностью оборудована, а с остальной мебелью можно и повременить. Макс намекнул насчет двадцатипроцентной скидки на свой товар, однако я сразу же отклонил подобное предложение.

Пока я упаковывал книги в картонные коробки, Зак угрюмо бродил по кухне. Я решил оставить ему все, что он пожелает, включая набор инструментов, столовые приборы и посуду — себе куплю новые.

Во вторник утром я переехал в свои сверкающие, девственно-чистые апартаменты. В комнатах еще пахло свежей краской, и я подумал, что самому дому не более пяти лет. Мне никогда еще не доводилось жить в модерновом здании и потому казалось невероятным, что в квартире может вообще не быть пятен на стенах и потолках. Распаковка вещей много времени не заняла, а потому вскоре я уже отправлялся в город на ленч с Полом, который намеревался обсудить со мной кое-какие проблемы предстоящего расширения фирмы.

К назначенному времени я был в маленьком итальянском ресторане, где прождал Пола не менее часа, но он так и не появился. Тогда я позвонил ему в офис, его телефон не ответил. Странно. Я вернулся в магазин.

Макс отправился на какое-то совещание с последующим ленчем в обществе Нэвилла Симса, так что я до восьми часов проторчал в магазине. Пол по-прежнему не давал о себе знать.

В ту ночь я в одиночестве роскошествовал в своем свежевыкрашенном раю. Подумав, что неплохо было бы представиться соседям, я постучался в дверь напротив, однако никто на мой стук не отозвался.

На следующее утро Макс вызвал меня к себе и спросил, не видел ли я его сына. Как выяснилось, накануне вечером он так и не вернулся домой, и теперь его невеста Памела не находит себе места от волнения. Я рассказал ему о нашей договоренности позавтракать вместе и о том, что Пол не пришел. К сожалению, я не нашел нужных слов, чтобы хоть как-то успокоить босса.

В тот же вечер я отправился на обед к знакомому актеру и завершил день уже в Челси в обществе совершенно потрясающей девушки по имени Вайоминг Чарльз, дублерши в новой пьесе Стивена Беркова, которую ставил один из театров Вест-Энда. У нее были рыжие волосы, а грудь начисто опровергала сразу несколько законов физики. Она показалась мне очаровательной и несколько странной, как говорится, “с перепробегом”, что, однако, не помешало нам пробарахтаться в постели чуть ли не всю ночь напролет. Примерно в половине седьмого утра она вытолкала меня за дверь, сказав, что с минуты на минуту должен заявиться ее приятель.