Полагаю, мясник не выселял меня, потому что я отдавал ему своё библиотечное жалование. А может, ему нужен был кто-то, кому можно потеребить нервную систему, но не получить за это в приветливую харю? Я не знаю.

Я выдал ему всё, что было в карманах, и добрый мясник ушел, но не забыл хлопнуть дверью так, что мои любимые книги повалились с полок на пол.

Он продолжал каждый день пить дрянь и хлопать уставшими от него дверями. Но, честно сказать, мне было не до него – Патриция и её неожиданный ответ вкупе с пальчиковой угрозой – вот что занимало мои чудесные мысли.

Я не буду описывать те чувства, которые испытывал тогда Якоб Гроот – думаю, они понятны каждому разумному человеку и не нуждаются в шокирующих подробностях.

Кроме того, я вынужден излагать с краткостью, чтобы не расходовать дорогой папирус без особенной на то нужды.

Следующие дни выпали из моей памяти – я не помню, что я делал. Помню лишь, что кое-как Якоб Гроот смирился со своей неудачей и вернулся-таки на работу в библиотеку. С Патрицией он старался не встречаться, но…

Но как-то вечером, когда я возвращался домой, то увидел её в городе – она шла по главной улице, но не одна – её сопровождал молодой ещё человек лет тридцати.

Судя по его стилю в одежде и манере держаться, незнакомец был приезжим.

Парень шёл в паре-тройке метрах позади Патриции и курил сигареты одну за другой. Можно было подумать, что они с Патрицией не знакомы, а от курения мужчина с минуты на минуту отдаст концы.

Но чужестранец концы не отдавал, но и не отставал от моей соседки, а она время от времени оборачивалась и что-то ему говорила.

Я, как вы понимаете, решил проследить за ними, потому что иначе Якоб Гроот поступить не мог. Или-таки мог? Вероятнее всего, не хотел!

Мы прошли пару-тройку кварталов, и парочка остановилась.

Патриция кивком своей красивой головки указала спутнику на один из столиков уютного уличного кафе. Тот сел за стол и снова зачем-то закурил, как будто ни разу не слышал о вреде курения и не боялся сдохнуть от перенасыщения никотином и тяжёлыми смолами.

Патриция заняла соседний столик, а я спрятался в колбасном магазине и наблюдал за странной парочкой через витрину. Запах дорогих колбас отвлекал от наблюдения, но желание узнать правду о Патриции было сильнее всех запахов Вселенной!

К парню подошел молодой ещё и быстрый слуга, получил заказ и удалился.

Незнакомец затушил сигарету, дождался своего кофе с пышными булками и закрыл глаза. Патриция же делала вид, что читает меню, и что-то набирала в своём телефоне, но булок почему-то заказывать не стала. Я тогда подумал, что она таким чудесным способом следит за своей великолепной фигурой, как это делают многие незамужние женщины её возраста.

Слуга с подносом проходил мимо, когда иностранец качнулся и рухнул со стула на мостовую как тугой мешок, набитый финиками. Он задел-таки доброго слугу и тот выронил поднос с чашками. Патриция, как ни в чём не бывало, встала и пошла прочь, а я поспешил за ней.

К лежащему парню сбежались люди – он не шевелился, глаза его были открыты, и я подумал, что он-таки отдал концы. И вероятнее всего, от чрезмерного курения.

А одежда иностранца была испорчена жуткими кофейными пятнами и потеряла свой аккуратный вид.

Патриция вернулась домой, ну а я так и остался незамеченным в тот чудесный день, когда судьба Якоба Гроота перестала быть до боли предсказуемой и завела меня туда, где я и нахожусь по сей день.

Следующим утром я прочитал о внезапной смерти молодого иностранца в газете. Погибшим оказался уроженец Австралии.

Писали, что у него остановилось сердце по неизвестным для служителей местного морга причинам. Но я-то знал отчего испустил дух молодой ещё человек! Так мне казалось.

Кроме того, я полагал, что Патриция каким-то образом причастна к смерти интуриста. Мне захотелось узнать правду.

Я взял отпуск в библиотеке и каждое утро дежурил у своего окна – ждал Патрицию.

Но пару-тройку дней она не показывалась.

Я предположил, что она уехала и уже радовался чудесному шансу избавиться от навязчивых мыслей, которые были связаны с красивой девушкой.

Но как-то утром Патриция вышла в красивом модном и синем платье, и с небольшим рюкзаком за спиной. На улице она встретила моего мясника, но проигнорировала его – лишь кивнула в ответ на его примитивные комплименты.

Я мигом оделся и вылетел из дома, вскочил на старый байк, который подарил мне коллега по библиотеке, и поехал за Патрицией. Отчим крикнул мне вслед что-то обидное, но я, к счастью, не слышал его и не обиделся.

Патриция запрыгнула в красивый зелёный автобус и куда-то поехала.