Голос Даракса немного изменился, и щеки стали влажными. У меня тоже навернулись слёзы от эмоций в его голосе и мысленных образов в моем сознании. Я снова сжала его руку.

— Продолжай.

Глава 19

Хайди

— Саэкс был потрясен и весь дрожал. И все же ему удалось довести нас, мальчишек, до края джунглей. Он велел нам бежать к племени Дерекен и рассказать им, что случилось. Но, прежде чем мы успели укрыться в джунглях, нас окружили нусинцы. Некоторые из них небрежно нанесли сажу, и их желтые полосы были хорошо видны. Я прошел через полосование и был таким же высоким, как и они. И все же казалось, что они возвышаются над нами, темные и злые существа со своими копьями. Они…

Голос Даракса прервался, а дыхание стало поверхностным.

— Нусинцы говорили насмешливые слова шаману Саэксу. Я хорошо помню их, но повторять не буду. Он отвечал им пламенным гневом и обвинениями в их жестоких злодеяниях. Он осудил нусинцев от имени их собственных предков, призвав многих из легендарных воинов стать свидетелями этого отвратительного и ужасного действия. Он говорил решительно и убедительно. Некоторые из них дрогнули и опустили оружие. Но затем… Один нусинец вонзил свое копье в сердце самого маленького мальчика, Тренерокса, которому было только четыре…

Даракс глубоко погружен в своё горе, и в этот момент я очень сильно люблю его. Я вытираю глаза и шмыгаю носом, чтобы он понял, что не один на один со своими эмоциями. Я вижу, что он не стыдится плакать, как сделал бы земной парень. Это естественно для него, и заставляет меня восхищаться им еще больше.

Даракс делает глубокий, дрожащий вдох.

— Другие мальчики пытались бежать, но были убиты прежде, чем успели уйти далеко. У Саэкса был меч, и он смог отбиться от двух нусинцев. У меня не было оружия, и враг приближался ко мне с копьем, готовым к броску. Но в этот момент Саэкс бросил мне свой меч, обезоруживая себя. Это неслыханно. Ни один воин никогда не отдаст свой меч. Но наш шаман сделал это ради крошечного шанса, что я смогу защитить себя от одного нусинца, который готовился бросить в меня свое копье. В то время как Саэкс сам был окружен врагами.

— Останься в живых, — убеждал он меня. Это были его последние слова.

Он вытирает слезы.

— Конечно, это означало его собственную смерть. Наверное, напрасную. И он это знал. А нусинцы смеялись над ним, прежде чем убить.

Даракс долго смотрит в огонь, прежде чем продолжить, а я просто продолжаю сжимать его руку.

— Их смех заставил меня… рассердится. Мир вокруг стал красным. Следующее, что я помню, — большой нусинец лежит мёртвый на земле, и я рублю его тело, видя все сквозь красный туман. Я разрубил его на куски. Остальные нусинцы держались на расстоянии и просто смотрели на меня с ужасом. Потом я побежал в джунгли.

Мы сидим в тишине, глядя на горящий огонь. Я благодарна Дараксу за то, что он рассказал мне всё это. И я чувствую себя польщенной. Думаю, я была первой, кто услышал эту историю.

— Я долго бежал, — наконец продолжает он. — В основном я хотел вернуться и убить еще пару нусинцев, прежде чем они убьют меня. Но я чувствовал, что это было бы бесполезно и сделало бы жертву Саэкса бессмысленной. Так что я не стал возвращаться. Но я и не пошел к племени Дербекен, боялся, что они спросят, почему я выжил, в то время как все остальные были мертвы. Я чувствовал себя предателем. Почему я не умер, как все остальные? Разве я трус? Я последний и единственный в своем племени, и это худшая судьба, которую можно себе представить. Поэтому я туда и не пошел. Я не пошел ни к какому племени. Я последний и единственный. У меня нет племени.

Племени, может быть и нет, зато у Даракса есть тонна вины выжившего. Я хочу что-то с этим сделать. Нужно как можно скорее заставить моего пещерного человека поверить в себя. Раньше я не хотела откровенничать с Дараксом, потому что он похитил меня. Но теперь я понимаю его лучше и хочу поговорить с ним по-настоящему.

— Я нашел свой путь в джунглях, — продолжает он. — И мне удалось остаться в живых. Я шпионил за нусинцами, которые захватили нашу деревню. Они прекрасно провели время, наслаждаясь нашим обильным запасом еды и безопасностью вдали от Больших. Время от времени я тайком пробирался в деревню и брал еду, которая по праву принадлежала мне. Но потом сезон дождей закончился, и я заметил, что нусинцы практически не выходят на охоту. И у них не осталось Дарующих жизнь, потому что наши были сожжены, а нерожденные мальчики внутри них убиты. У племени без детей нет будущего. У Нусин нет будущего. Они начали нападать и на другие племена, но у них не хватало сил снова захватить целую деревню. Их становилось все меньше и меньше. Теперь они покинули наши пещеры, и те немногие, что остались, только бродят по джунглям и пытаются украсть еду и другие вещи у племен.

Даракс делает глоток воды.

— Я изучил джунгли и нашел свою маленькую пещеру. Я охотился и остался жив. И я поклялся отомстить. Это моя миссия. Я искал нусинцев на протяжении многих лет и убил некоторых из них. Но я буду убивать их, пока их племя полностью не исчезнет, или пока они не убьют меня. Моя жизнь не имеет значение.

Даракс делает глубокий вдох, заканчивая свою историю.

Звезды, ему пришлось нелегко. Один в этих смертоносных джунглях с самого раннего возраста. И вдобавок ко всему — тонна вины выжившего. Я не виню Даракса за то, что его миссия — месть. Но я все равно чувствую, что это недостойно его. Он слишком благороден для такого пути. Я снова сжимаю его руку.

— Для меня имеет.

Мужчина поворачивает голову и хмуро смотрит на меня сверху вниз.

— Для тебя это имеет значение? Я забрал тебя у твоих друзей и унес далеко в джунгли. Ты же этого не хотела. Ты видела моё состояние сегодня и в прошлый раз, когда я разрубал дедбайта на куски. Я потерял контроль самым постыдным образом.

Я встаю на колени и поворачиваюсь к Дараксу лицом, чтобы посмотреть ему в глаза с близкого расстояния.

— Я не хотела, чтобы ты забирал меня, — соглашаюсь я. — Но тогда я еще не знала тебя. Теперь я знаю.