Я провожу рукой по шершавому боку Флаффи. Я не буду держать ее слишком долго. Как только я вернусь к девочкам, я уберу палку и отпущу ее туда, куда она захочет.

Даракс стоит, уперев руки в бока, и издает звук, который он использует, когда зовет Герка к себе. Думаю, нам пора двигаться дальше.

Мы идем в тень и садимся возле куста с ягодами, которые не такие кислые, как те, что мы скормили Флаффи.

Я сажусь рядом с ним и небрежно кладу руку ему на колено.

— Ты все еще хочешь отомстить Нусин?

— Я последний и единственный. Мое племя должно быть отомщено. Я должен восстановить свою честь, чтобы предки улыбнулись мне.

Даракс говорит это спокойно, как будто просто объясняет мне что-то очевидное. Будет очень трудно изменить его мнение по этому поводу. Но я постараюсь сделать всё, что в моих силах.

— Ммм. Я думаю, что ты слишком благороден. Не обязательно мстить. Нусин умрут все равно. У них нет Дарующих жизнь. Нет женщин. Только грабежи и бесчестье. Даракс, забудь и присоединяйся к новому племени.

Он смотрит вдаль на горизонт.

— Стыдно быть последним и единственным. Только я выжил во время того набега.

— Да. Только ты. И ты чтишь своего шамана тем, что не умираешь. Ты следуешь его желанию. Он дал тебе меч, чтобы ты выжил. Он хочет, чтобы ты выжил.

— Выжить, чтобы потом отомстить за него.

— Дех, — убежденно заявляю я. — Выжить, чтобы встретить Хайди и присоединиться к моему племени. Твой шаман знал многое. И будущее тоже.

Даракс смотрит на меня своими очень желтым глазами, а потом долго молчит.

Я позволяю ему поразмыслить над этим. Я понятия не имею, почему шаман отдал ему свой меч. Возможно, он был просто очень хорошим парнем, который понял, что Даракс молод и силен, и у него есть шанс выжить. Мысли о мести помогали Дараксу не упасть духом в смертельно опасных джунглях и иметь цель. Но теперь ему это больше не нужно.

Конечно, здесь я чертовски предвзята. Я очень хочу, чтобы он вернулся со мной к девочкам и присоединился к нашему племени. А потом я заберу его с собой на Землю. Однажды.

Земля сотрясается, и Герк выходит из джунглей с половинкой динозавра, свисающей из его рта, с которого капает кровь.

Я поднимаюсь на ноги.

— Ты потревожил его в середине обеда.

Даракс снимает свою таинственную сумку с ветки.

— Он все время обедает. Он может есть во время прогулки.

Флаффи отшатывается от приближающегося динозавра. Думаю, они вряд ли хорошие друзья.

Я показываю на нее пальцем.

— Мы повезем ее?

Даракс помогает мне взобраться на Герка.

— Какое-то время она будет следовать за нами. Ты дала ей ягоды.

Хм. Я поверю ему на слово.

Даракс снимает веревки с морды Флаффи, чтобы она могла полностью открыть свой смертоносный рот. Затем он поворачивается спиной к ужасному хищнику и забирается ко мне сзади.

А потом мы снова едем на долбаном тираннозавре, находясь примерно на уровне верхушек деревьев. И действительно, Флаффи ковыляет за нами. Наверное, эти кислые ягоды — своего рода деликатес для ее вида. Наверное, это редкое лакомство — она же не может просто пойти и собрать ягоды своими большими когтистыми передними лапами.

Ветер дует мне в лицо, Герк спокойно движется под нами, и я нахожусь в компании человека, которого люблю. Да, сегодня я чувствую себя очень хорошо. Так хорошо, на самом деле, что…

Я поворачиваюсь вполоборота и бросаю на Даракса призывный взгляд, который останавливается на его набедренной повязке. Мне кажется, пещерный человек должен догадаться, что я имею в виду. И да, выпуклость под килтом слегка подергивается. Должно быть, он думает о том же самом.

Я задираю заднюю часть платья и встаю на четвереньки, представая перед Дараксом так непристойно, как только могу.

Он спокойно опускается на колени, не заставляя Герка замедлить шаг. Затем он хватает меня за бедра и проникает в меня одним медленным, невероятно уверенным толчком. Моя киска снова приспосабливается к его инопланетному члену, а затем пещерный человек трахает меня наверху своего долбаного тираннозавра. Это настолько нереальный, грубый и первобытный опыт, что я испытываю оргазм после двух толчков. Если бы вы могли каким-то образом дистиллировать саму суть секса, то это была бы она.

И теперь я знаю наверняка: я никогда не была так счастлива.