— Уль, а ты не такую ли гусеницу хотела в свою коллекцию?! А?! Жирную и зелёную с жёлтой полосочкой по бокам?!

ЧТО?! Жирная гусеница?! Эта мерзость ползёт по мне?

Чувствуя максимальный приток адреналина в крови, практически взлетела с земли, начиная активно стряхивать с себя насекомое. Онемение в теле прошло, и я чётко поняла, что эта зелёная многоножка залезла мне под футболку. Не думая даже миллисекунды, задрала одежду до самой шеи в поисках этой мохнашки. Её не было!

— Красивый бюстгальтер, такой кружевной! Всегда такие носишь или специально для меня приоделась?!

Также резко опустила край футболки вниз, устремляя весь драйв на источник его же породивший.

Малыш тоже встал, и нежно улыбаясь, покрутил перед моим носом пальцами, в которых недовольно извивалась проклятая гусеница.

— Ты, ты… — да что такое?!

Слов просто не было!

— Да, я тоже подумал, что ты с перепуга раздавишь несчастную. Решил спасти. Ульяш, забирай свою зелёную красавицу, а то тётя Амарена волнуется. Вдруг она волшебная, возьмет и превратится в принцессу лучше, чем она сама.

С довольного лица Сокольского перевела взгляд вниз, откуда уже тянулись маленькие ладошки.

— Ну, дядя, ты тоже скажешь! Во-первых, нет принцесс, заколдованных в гусеницу, а во-вторых, она всё равно не может быть красивее Ами.

Девочка очень аккуратно взяла своё сокровище, а потом одарила улыбкой меня.

— Не обращай внимания! Дядя Ник ничего не понимает в красоте, а ещё Даша говорит, что в девушках он тоже не разбирается, выбирая себе в подружки безмозглых куриц или что-то такое. Я уже точно не помню. Но ты не обижайся на него, он хороший!

Ага! Таки хотелось добавить — давайте пожалеем несчастного, обделенного матушкой природой!

— Я не обижаюсь, Ульяш! Ты права, не всем дано отличать зёрна от плевел! — согласилась с ребёнком и, даже не глядя на мужчину, ощутила недовольство последнего.

Малышка пошла устраивать домик для своей новой зелёной подружки, а вот мне уйти не удалось.

— А сама-то давно научилась отличать?! Насколько мне известно, до сих пор с одним мусором, хоть и испанским, общаешься! — недовольно и зло пропыхтел Сокольский, совсем не нежно фиксируя мой локоть.

Со стороны, наверное, мы хорошо смотрелись. Малыш у меня за спиной, придерживая от возможного падения на неровной земле, оба смотрим на ребёнка. Фото для подарочной рамочки! Хорошо, что я не гусеница, а то раздавили бы меня!

— Блин, Ник! Вот дался тебе Костас! Прекрати полоскать его имя! Он там, наверное, икает чаще, чем чихает!

За друга стало реально обидно! Он же не виноват, что не приглянулся господину начальнику охраны.

— О! Как мы оживились, защищая этого полудохлика!

— Он не полудохлик!

— А, наверное, полурослик? Испанский хоббит, выращенный на гормоне роста, но эксперимент не удался!

— Господи, Сокольский, ты расист что ли?

— Ага! Ещё какой! Ты не знала?!

Я уже не выдержала и обернулась, проворачиваясь в захваченном локте. Уходить уже не спешила, так как бешеный заряд от этого ненормального передался и мне.

Не знаю, что именно чувствовал Ник, но я словно эти полторы недели сидела на воде и черством хлебе, а теперь мне дали огромный бутерброд с мясом. Я уже ощущала этот вкус у себя на языке, осталось только откусить.

— Ты не расист! Ты придурок, Малыш! Конченный эгоист, который трахает всё, что движется!

Это я, конечно, приумножила! Просто обида этих дней выползла наружу.

— Да что ты такое говоришь?! И как это я тогда тебя стороной обошёл, недвижимая моя?!

— Элементарно, Ватсон! Я тебе просто не по зубам, Соколик ты наш ясный!

Мы оба достигли той кондиции, что об нас можно спички зажигать! Я была права — соприкосновение наших орбит рушит всю планету.

Если до планеты черёд ещё не дошёл, то моя орбита уже трещала по швам. Слишком много Сокольского было рядом со мной и слишком близко. Его запах, его губы, его полураздетое тело на этом мизерном расстоянии заставляли желать неприличного и очень развратного.

Наверное, отними у меня последнюю каплю воли, и я займусь с ним сексом прямо под этим дубом, насрав на мнение окружающих! А ещё где-то в паре метров от нас играла Уля! Это единственное, что держало меня на плаву реальности.

— Ами, ты нахрен большая врушка! — прошипел мужчина.

— Да чья бы коровка мычала?! Ты сам…

Всё! Разговоры прекратились!

Никита.

Я её просто поцеловал. Нет, правильнее, просто заткнул этот волшебный рот своим языком.