Собеседница явно что-то пыталась доказать Разумовскому. Тот послушал ее несколько секунд, вклинился.

— С Лидой у меня навсегда. Беат, ну зачем нам встречаться? Я еще до командировки прямо тебе сказал, наши встречи нужно прекратить. О чем еще думать? Нет, изменять я не хочу. Да и не смогу. В общем, извини за неудобства, мне пора.

Илья говорил с Беатой вежливо, но меня это не разозлило. Наоборот, я поймала себя на том, что если бы Разумовский спустил собак на бывшую любовницу, я бы насторожилась. Но он вел себя спокойно, как настоящий мужчина. Ух, мне бы соответствовать его выдержке.

— Илья, прости.

Я дала о себе знать и извинилась, что подслушиваю. Заодно попросила прощения за свои дурацкие мысли, хоть Разумовский о них и не знал. Ревность, которая крутилась внутри еще со звонка Беаты перед отпуском, отступала.

— Малышка, — Илья обернулся, телефон кинул на полку в прихожей, — я говорил с Беатой. Она не хочет, чтобы мы разрывали связь. В чем-то я ее даже понимаю, но говорить тут не о чем. Моя жизнь изменилась.

Мне опять стало стыдно. Решила тоже быть честной.

— Я звонила тебе сегодня на домашний телефон, мобильный не отвечал.

Разумовский задумался, вскинул брови.

— Да, я поговорил с тобой и случайно вообще отключил телефон. Когда подъезжал сюда, хотел проверить сообщения и снова запустил.

— Так вот, — я продолжила, — трубку взяла женщина.

Глаза Ильи распахнулись, он пожал плечами.

— Это была Ольга. Женщина ходила убираться еще к моим родителям. В последнее время мне было не до нее. Но раз уж я поправился, и нас обоих нет дома, можно провести генеральную уборку. Пусть человек заработает, а я пока займусь своими делами.

Разумовский шагнул ко мне. Я немного чувствовала себя дурочкой, с другой стороны, меня охватила легкость. Еле держалась, чтобы не разулыбаться.

— Мм… ясно.

Прикусила губу. Я так и стояла перед мужчиной, любовалась на линию его плеч. Медленно до меня доходило — Разумовский просто соскучился и приехал. С любовницей навсегда порвал. А домработницу позвал пока «нас нет дома». Бабочки в животе снова махали мне крылышками.

— А ты ревновала?

В голосе Ильи прозвучала ирония. А в зрачках мелькнуло что-то такое… Мой живот перестал сладко ныть, а низ его наливался тяжестью. Разумовский двинулся еще ближе.

— Хм… не знаю, — ответила я.

Мне расхотелось сдавать карты. Мужчина такой невозмутимый, а я… но Илья встал вплотную, двумя пальцами взял мой подбородок. Я не выдержала, подняла глаза. Губы сами собой раскрылись.

— Ты ревновала.

Разумовский ответил за меня, а я не успела поспорить. Долгожданный поцелуй прервал наш бесполезный диалог. Что тут выяснять, когда мы оба задрожали от нетерпения. Хоть в последние дни мы позволяли себе легкие объятья и поцелуи, полноценная близость у нас была последний раз в Европе.

Мы сплели языки, я потерлась нижней губой о жесткую губу профессора. Хотелось почувствовать его еще острее. Мои пальцы уже добрались до пуговичек серой рубашки. Еще немного, я расправилась с ними. Приникла к твердой груди. Желала раствориться в нем, в его силе. Черт, его появление на моей независимой жилплощади — лучшее событие за день.

— Я сделала неправильные выводы.

Наши губы разомкнулись, мы смотрели друг другу в глаза. Пальцы Ильи остались в моих волосах, он медленно поглаживал мой затылок. По телу шли такие волны неги, что мне казалось, я сейчас кончу только от этих ласк. Сама я очерчивала ноготками мышцы его пресса. Отдельным видом наслаждения было ощущать, как они подрагивают от моих прикосновений.

— Вроде бы я говорил вам, Точалова, что нужно сначала изучить все данные, а потом подводить итог.

Ох, в тоне смесь профессора и босса. Меж моих бедер стало еще горячее, сердце колотилось. Я спустилась пальцами ниже, сунула их под ремень и белье мужчины насколько смогла. Почувствовала горячую кожу, короткие жесткие волоски. Мне захотелось получить немного власти над строгим Разумовским. Мужчина с шумом выдохнул — маленькая победа.

— Просто мне хотелось скорее понять, решить эту задачу… — говорила медленно, не поднимала ресниц. — Ответ для меня был очень важен. Можно сказать, жизненно.

Руки Ильи переместились на мою шею. Она, наверное, выглядит такой хрупкой под его большими ладонями. Но дрожала я не от страха, а от нарастающего возбуждения.

— Я вам уже говорил, что вы нетерпеливы, — Илья провел большими пальцами по моим ключицам, — вы совсем над собой не работаете.

С моих губ сорвался шумный выдох. Руки профессора, его тело меня будоражили. А вот замечания начинали немного злить, как это обычно бывало. Удивительно, но сейчас я еще больше заводилась. Взялась за пряжку ремня мужчины.