Воины рядом с ним пребывали в похожем состоянии, и уголком глаза Тау заметил, что многие хедени тоже распластались на земле.

– Тау? – Это был отец.

– Да? – отозвался Тау.

– Расслабься. Сейчас пройдет. Все пройдет.

У Тау стучало в висках, но он все же взглянул на Одаренных. Амара по-прежнему посылала волну искривленной энергии. Отец вытащил его, и Тау понял, что он успел как раз вовремя. Волна ослабления, направленная Амарой, затащила душу Тау в темный мир, где до него чуть не добрался один из демонов.

В голове у него была каша, но Тау будто бы все понимал. Одаренная стремилась поразить как можно больше хедени, чтобы Ингоньяме удалось бежать. Но ее усилий было недостаточно. Она постоянно промахивалась, и Ингоньяма, истекая кровью из сотни ран, видел, что на месте каждого убитого им появлялось еще двое хедени.

– Я больше не могу убивать, – воскликнула Амара. – Не могу!

– Он должен сбросить разъярение, – ответила другая Одаренная, – не то Нсия умрет.

Одаренные переживали напрасно. Ингоньяма, взревев, убил еще одного и отступил, после чего возникло еще две вспышки света. Первая охватила его тело и исчезла вместе с его яростью. Он съежился, уменьшился ростом и силой.

Вторая вспышка появилась на плато, из полуоткрытого дверного проема одного из брошенных домов. Горнист, словно только этого и ждал, издал два резких звука, и группа хедени ринулась к дому.

Оставшиеся добили Ингоньяму. Закололи его копьями, зарубили топорами. Вскрыли живот, отрезали голову и подняли ее над собой.

У Амары в глазах выступили слезы, а Одаренная, стоявшая рядом, произнесла проклятие и воздела руки к небу. Когда из-под рукавов ее одеяния показались запястья, Тау услышал рев дракона.

Тот облетел круг, Одаренная дернула пальцами, и дракон, дохнув огнем, устремился к хедени, бежавшим к дому. Самые медленные из них погибали в пламени, когда зверь проносился мимо, но некоторые все-таки добежали, вошли в дом и вышли с тем, что искали. Хедени поймали Одаренную.

– Нсия! – вскрикнула Одаренная, связанная с драконом.

Нсию вывели из строения, выпростав что-то блестящее из ее одеяния. Это был нож. Хедени было слишком много, и сопротивляться не имело смысла, но Тау все равно удивился, что она даже не попробовала.

Вместо этого она попыталась схватиться за клинок и вонзить его себе в грудь, но один из врагов оказался быстрее. Он ткнул ей в руку копьем, и нож выпал из онемевших пальцев. Она было открыла рот, чтобы закричать, но один хедени ударил ее в висок, она обмякла и упала на руки хедени.

Когда ее понесли к командиру с обожженным лицом, Тау посмотрел на небо. Дракон выходил на очередной круг над селением, но явно не успевал. Горнист, стоявший рядом с командиром, протрубил последнюю ноту к отступлению. Налет на Дабу завершился еще внезапнее, чем начался.

Несколько Избранных торжествующе закричали. Большинство местных были в безопасности, Ихагу продержались до прихода военных, и Избранные в очередной раз отбились от врага. Ликование почти заглушило звуки удушья.

Это была одна из Одаренных. Не та, которая задела Тау своим ослабляющим ударом, и не та, что направляла дракона. Эта Одаренная тихо стояла в окружении солдат, вдали от сражения. Сейчас она содрогалась в конвульсиях и кашляла кровью, ее кожа покрывалась волдырями, которые тут же лопались. Ее словно разрывало изнутри. Как ту хедени, которую поймал и пытался допросить Джабари.

Один из воинов взял ее за руку и осторожно помог прилечь на землю. Остальные окружили ее плотнее, полностью закрыв от Тау. Но он слышал, что с ней происходило. Она умирала, и Тау было сорвался с места в ее сторону, желая помочь, но ему на плечо легла рука.

– Нет, – сказал ему отец. – Это касается только Одаренных.

– Она умирает.

Звуки, издаваемые Одаренной, стихли.

– Идем, – сказал отец. – Мы победили.

Тау видел лицо хедени – он переживал мгновение, когда убивал ее. И в его сне она не умирала молча. Она кричала, оглушая его, сокрушая своей ненавистью. Он проснулся около полудня, не уверенный, что вообще спал хоть чуть-чуть.

– Тебе будет не по себе, – сказал ему отец, разжигая костер в их хижине. – Во время боя у тебя вскипает кровь и тело делает все, чтобы ты не останавливался. Когда опасность проходит, оно успокаивается. – Он предложил Тау вареных овощей. Тау отмахнулся.