Не прошло и недели, как майор уже был на Большой земле. Его сразу же отправили в госпиталь. Осмотрев Кривцова, дежурный врач коротко произнес:

– Немедленно в операционную!

Ранение оказалось тяжелым. Пуля прошла насквозь через левое легкое, на волосок от сердца.

В те дни он писал домой:

"15 ноября 1943 года. Здравствуйте, родные!.. Нахожусь в госпитале, но вы не волнуйтесь. Пустяк, опасного ничего нет. Через дней пятнадцать буду снова летать и бить фашистов. Они сейчас судорожно цепляются за каждый метр приволжской земли, но все равно не удержаться. Выскребем всех до одного..."

"4 декабря 1943 года. Мои дорогие!.. Еще несколько дней мне придется провести в госпитале. Жду, не дождусь дня, когда снова смогу летать. Ведь у меня особые счеты с фашистами: буду бить их нещадно.

Стеллочка, твое письмо с рисунками получил. Горжусь, что ты отличница. Обещаю тебе так же отлично бить фрицев. Привет твоим товарищам. Целую тебя и маму. Ваш Миша."

Три месяца провел Михаил Антонович в полевом госпитале. Потом его решили отправить для дальнейшего лечения в глубокий тыл. Узнав об этом, майор ночью тайно ушел из госпиталя, оставив записку врачам: "Вы вернули мне здоровье. Спасибо большое за это. Теперь сил у меня достаточно, чтобы бить врага. Простите - времени лечиться больше нет. Сами знаете, война!" Он вернулся в родной полк. Здесь его ждали две награды за прошлые боевые дела - ордена Красного Знамени и Отечественной войны I степени.

И снова для Кривцова начались полеты во вражеский тыл, бомбардировка танковых колонн и артиллерийских батарей, эшелонов и переправ. Полк, возглавляемый Кривцовым, появлялся в самых горячих местах, там, где наносились основные удары по врагу. Он громил гитлеровцев под Курском и Севском, Злынкой и Новозыбковом, Гомелем и Речицей. На станции Злынка прямым попаданием бомб был взорван крупный склад боеприпасов. На аэродроме под Новозыбковом сожгли двенадцать тяжелых немецких бомбардировщиков. Под Орлем разбомбили несколько железнодорожных эшелонов.

На территории Белоруссии фашисты создали сильную оборону, сосредоточили крупные соединения, превратили многие города в настоящие крепости. Здесь, в небе Белоруссии, судьба наконец и свела меня с Михаилом Кривцовым. Наши самолеты шли параллельными курсами бомбить вражеские эшелоны на железнодорожном узле Калинковичи. Кривцов, теперь уже подполковник, командовал 54-м авиаполком 301-й дивизии. Кстати, в этой операции участвовал и 24-й Орловский Краснознаменный авиаполк, где еще совсем недавно вместе с бесстрашным его командиром Юрием Николаевичем Горбко сражался Михаил Антонович.

...12 января 1944 года выдался ясный, не по-зимнему теплый день. Обычно так бывает в марте, а тут январь, самый разгар зимы, и вдруг оттепель. Казалось, сама природа радовалась успехам наших войск, изгонявших фашистскую нечисть с советской земли.

После напряженных боев летный состав 54-го авиаполка отдыхал в землянках. Вместе со своими друзьями прикорнул и Кривцов. Чувствовал он себя неважно видимо, сказалось ранение легких, да и сильно переутомился. Ведь за последние недели чуть ли не ежедневно ему приходилось подниматься в воздух по 2-3 раза. Полк его бомбил тяжелую артиллерию на огневых позициях возле развилки дорог Морицкий - Кудляр, тремя девятками наносил сосредоточенный удар по скоплению железнодорожных эшелонов на станции Злынка... Да разве можно перечислить все вылеты, куда водил своих питомцев Михаил Антонович? Конечно, он устал, вот и решил немного передохнуть, набраться новых сил...

Но где там! Тут же в землянку вбежал посыльный.

– Товарищ подполковник! Вас срочно требует к телефону комдив Федоренко.

Командир дивизии поставил перед полком боевую задачу: уничтожить скопление эшелонов на железнодорожном узле Калинковичи.

– Ведущим первой девятки пойду сам,- доложил Михаил Антонович.

– Нет, уж вы лучше полежите. Зачем рисковать здоровьем? Война ведь завтра не кончается - еще успеете полетать!
– говорил ему полковник Федоренко.

– Не могу, товарищ комдив. В такой день оставаться в землянке - просто преступление.

И командир дивизии ничего не мог возразить командиру полка. Да и сам полковник Федоренко тоже участвовал в этом полете, вместе со штурманом майором Авдеевым он возглавил вторую девятку Пе-2 в полковой колонне Кривцова.

Взлетев звеньями и быстро собравшись в боевой порядок, "Петляковы" под прикрытием истребителей Як-7 следовали к линии фронта. С воздуха были отчетливо видны многочисленные огневые вспышки. Это наземные войска вели ожесточенные бои с врагом.

Прошло немного времени, и штурман полка майор Сомов доложил ведущему о приближении к цели.

"Петляковы" еще не успели лечь на боевой курс, как вокруг них взметнулась плотная стена огня. Зенитная артиллерия вела ураганный заградительный огонь.

Восемь истребителей с фашистской свастикой набросились на ведущие самолеты - Кривцова и Федоренко. Завязался жестокий воздушный бой. Стрелки-радисты вместе с истребителями прикрытия отражали натиск самолетов противника.

Умело маневрируя, Федоренко и Кривцов упорно вели свои самолеты на цель. Взоры всех были устремлены на флагманскую машину командира полка. Первые сброшенные с нее бомбы - сигнал для действия других.