– Что могло случиться?
– спросил механик.

Маликов пожал плечами.

Приехал командир полка. Лицо его было хмурым.

– На границе,- сказал он,- очень тревожная обстановка. Поэтому будем работать дотемна. Самолеты надо подготовить так, чтобы весь полк в любую минуту мог подняться в воздух и вступить в бой, если враг осмелится напасть на нашу Родину... Выходной день также отменяю...

Лунный серп клонился к горизонту, светил неохотно, тускло. Вокруг было тихо. Лишь где-то в конце лагеря одинокий баян негромко выводил полюбившуюся летчикам мелодию "Катюши".

Маликов долго не мог уснуть. В голову лезли разные мысли: то о доме, то о войне... "Пусть только попробуют сунуться! Пусть попробуют..." - твердил он про себя, закрывая глаза. Проснулся от хватающего за душу воя сирены. Выскочил из палатки, на ходу застегивая гимнастерку. Летчики, техники, механики бежали к самолетам. Кто-то кричал: "Война!" И как бы в подтверждение этого на западе загрохотали взрывы...

За короткий срок Илья стал опытным бойцом. "Наш ас",- с гордостью говорили о нем однополчане.

А кто он теперь?

...Приподнимаясь на руках, бросил взгляд на свои ноги. Отлетался, все... Нет больше летчика Маликова.

Как же теперь жить: без неба, без крыльев, без боевых друзей? Разве это жизнь? Снова падал на подушки и лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Сосед по койке не выдержал и заметил:

– Что же ты, браток, так отчаиваешься, малодушничаешь? Думаешь, мне легче? Посмотри, как обгорел: живого места не осталось, а духом не падаю. Живы мы остались с тобой, понимаешь, живы! Радоваться этому надо.

– Вот и радуйся. А мне с чего бы? Какая это жизнь без любимого дела?
– И снова повернулся к стене.

По воскресным дням в госпиталь приходили школьники. Милые, добрые ребята стремились чем-то порадовать воинов, отвлечь их от горьких дум. Они читали стихи, пели песни, играли на баяне.

Так было и в тот день. В палату вошла стайка ребят, и они стали читать стихи и петь под баян.

После концерта к нему подошел вихрастый курносый мальчуган.

– Товарищ раненый, пожалуйста, не сердитесь на меня. Говорят, вас нельзя беспокоить, но мы хотим сделать вам подарок. Примите, пожалуйста, эти полевые цветы. Мы их собирали всем классом.- И он протянул большой букет.

Илья повернулся:

– Где же вы их собрали?

– На поле, возле аэродрома.

Глаза летчика потеплели, он ласково посмотрел на бледного мальчика.

– Спасибо, малыш. Садись на койку, не стесняйся. а что это у тебя с руками?

– Фашист отрубил...

– Как отрубил?

– Топором... Я ведь, дяденька, в оккупации был, под Рославлем. Пришли фашисты в нашу деревню и давай всех грабить. А потом что ни день - расстрелы. Мамку мою убили. Один офицер приказал мне сапоги ему чистить. "Не буду!" говорю. Схватил он топор и отрубил мне пальцы.

– А как же ты учишься? Писать-то не можешь?

– Почему же, могу. Вот видите, доктор операцию сделал. Может, хуже других, но пишу.

– Звать-то тебя как?

– Леша Кузин... Ну, мне пора. В следующий раз еще цветов принесу. Поправляйтесь, товарищ раненый.

– Спасибо, Лешенька.

Помахав искалеченной ручонкой, мальчуган вышел из палаты, а Илья вытер набежавшие слезы. Эта неожиданная встреча глубоко взволновала его.

– Сестра!

– Я тут, Илья Антонович! Что случилось?

– Когда протез будет готов?

– Через несколько дней.

– Нельзя ли поскорее?

– Куда вы торопитесь?

– Как куда? В строй!

– Уж не думаете ли вы снова летать?

– Конечно, летать! Что, не веришь?

– А как же... без ноги?

– И с одной полетим... Вот увидишь. Пришлю тебе донесение с фронта.

Впервые за несколько месяцев он улыбнулся.

– Ну, конечно, будете летать. Я уверена в этом. А донесение обязательно пришлите.

Илья стал учиться ходить без костылей. Все поражались его выдержке, упорству. Отброшен один костыль, за ним другой. И вот в руках уже одна палочка. Скорей бы отказаться и от нее! И снова тренировки - тяжелые, изнурительные. Лейтенант делал все, лишь бы вернуться в строй.

Наконец-то курс лечения пройден. Теперь - врачебная комиссия. Что скажут придирчивые медики? А они объявили:

– К службе в армии не годен.

Он пошел к командующему ВВС округа. Доложил по всей форме и показал заключение медицинской комиссии. Генерал с ним внимательно ознакомился. Затем устало поднял голову.

– Так чем я могу помочь? С решением медицины трудно не согласиться.

– Очень прошу, товарищ командующий, направить меня в родной 128-й Калининский авиаполк 241-й бомбардировочной дивизии.