— Друзья и единомышленники, для начала всех поздравляю с очередной годовщиной Великой Победы! Все эти памятники были в разное время снесены благодарными за спасение от фашистского ига европейцами. Над многими из них попросту надругались. Я недавно собрал информацию обо всех порушенных монументах и решил восстановить справедливость. На основании добытых архивных документов, их удалось с помощью репликатора «Витязя» восстановить в прежнем виде. Вчера мною была отдана команда к возвращению всех уничтоженных монументов, мемориалов и памятных досок на их законные места. Как видите, задание по восстановлению статус-кво нашими роботами успешно выполнено. Местные пока не поняли, что случилось, поскольку все работы выполнялись под покровом свето и звуконепроницаемого поля. Пять минут назад я приказал открыть монументы для всенародного обозрения.

Минутная тишина, после чего зал взорвался бурными аплодисментами.

— Молодец, командир!

— Ура! Гром!

— Виват!

Среди оваций и восторженных выкриков мне удалось расслышать негромкий голос Егора Рыбина:

— Командир, а они снова их не того… ну не порушат?

— Это вряд ли, — я ответил бывшему трактористу с иронической ухмылкой на лице, — не получится Егор, смотри кино.

Первыми, вполне ожидаемо, очухались граждане Незалежной.

На стене осталось одно большое изображение, на этот раз дополненное звуком улицы. Информация на экране гласила, что это парк Культуры города Львова, перекресток улиц Героев Майдана и Стрыйской. Монумент Боевой славы Вооруженных Сил СССР, неоднократно подвергался надругательствам местных националистов в две тысячи девятнадцатом году демонтирован под предлогом изношенности. Реставрировать его и возвращать на прежнее место, разумеется никто не собирался.

Теперь памятник стоял во всем своем первоначальном великолепии. С розовой гранитной стелой, скульптурами, барельефами, горельефами и массивным пилоном из темного камня. Вокруг успела собраться кучка недовольных граждан. Пока что возмущение выражалось громкими криками и проклятиями в адрес ненавистных москалей. Сотрудники правопорядка, как обычно стояли в сторонке, не препятствуя жителям Львова выражать патриотические чувства.

Очень скоро к памятнику примчалась команда крепких хлопцев с кувалдами и ломами в руках. Их приветствовали бурным ликованием, мол сейчас снесем это неведомо откуда взявшееся недоразумение.

Широко размахнувшись из-за спины кувалдой на длинной ручке, здоровенный детина с вислыми усами нанес резкий удар по бронзовой фигуре Родины-матери, благословляющей меч советского Воина. Тяжелый молот, казалось бы, вот-вот ударит по мягкому металлу и сомнет его. Однако на расстоянии сантиметра от головы женщины молот на мгновение остановился, затем, набирая скорость устремился назад по прежней траектории.

После соприкосновения молота со спиной вислоухого раздался громкий треск ломаемых костей и жалобный всхлип падающего на землю человека. В следующий момент из его горла хлынул алый поток. По всей видимости, раздробив позвоночник и ребра молот, вогнал осколки костей в легкие парня. Недолгая агония и распростертое у подножия суровой бронзовой фигуры тело вытянулось без признаков жизни. Неподалеку валялась злополучная кувалда.

Народ притих и не только на улице украинского города, но и в кают-компании. Только что у всех не глазах погиб человек.

Первым «отлип» Тимофей.

— И поделом, — выдал бывший прапор Советской армии, — нехрен бронзовых женщин обижать.

Зал поддержал Тимоху одобрительными возгласами, и отдельными выкриками, дескать сам заработал то, что заслужил.

Когда голоса утихли, я пояснил:

— В каждый мемориал встроен термоядерный источник энергии, питающий генератор защитного поля и управляющий Искин. Полевая структура не просто гасит кинетическую энергию предмета, приближающегося к защищаемой поверхности, она меняет вектор направления его движения на противоположный. Таким образом, чем сильнее ударят по памятнику, тем круче прилетит ответка. Выкатят орудие — получат снаряд обратно в ствол со всеми вытекающими последствиями.

Тем временем какая-то взбалмошная баба из притихшей толпы громко и визгливо заблажила:

— Що ж таке робиться громадяни! Він же помер!

Вслед за ней зашумели все прочие громадяни. Никогда в жизни я не видел столь обозленных лиц. Понять что-либо из этих криков не предоставлялось возможным. Лишь отдельные слова, возмущенные злые и громкий гул толпы.

Тут и полицаи тамошние встрепенулись. Вместо того, чтобы каким-то образом повлиять на настроение буйствующих народных масс и постараться успокоить людей, они срочно погрузились в автомобили и поспешили убраться куда подальше. Нас тут вообще, как бы, и не было. Молодцы, чуйка на высоте — вовремя просекли потенциальные неприятности.

Тем временем у мемориала творилось сущее безобразие. Народ, крича и воя, пытался руками опрокинуть бронзовые скульптуры, навалиться всем телом. У них ничего не получалось руки скользили будто по маслу. Многие падали. На упавших наступали озлобленные соратники, стараясь в свою очередь дорваться до злополучных фигур Родины-матери и Советского воина.

Неизвестно сколько времени продолжалась бы эта вакханалия, но в какой-то момент над памятником и всем городом раздалось оглушительное: «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой…»

Изображение на стене кают-компании вновь разделилось на сотни независимых экранов. На многих были беснующиеся толпы возмущенных «патриотов». Где-то уже подогнали строительную технику и попытались снести памятники.

Кое-где все проходило спокойно, например, у подножия восстановленного монумента генералу Черняховскому в Праге я заметил незатейливый букетик каких-то цветов. Получается, не везде народ оскотинился — есть честные и благодарные люди в неблагодарной Европе.

Постепенно при звуках главной советской песни времен Великой Отечественной бесноватые как бы впадали в транс и замирали с выпученными от ужаса глазами. Некоторые стоявшие до этого в стороне люди, наоборот, распрямляли спины и раздвигали плечи, пренебрежительно глядя на напуганных земляков и с надеждой на восставший из небытия памятник.