— Да. Уверена, — не знаю зачем мне это нужно. Но что-то внутри подсказывает мне, что я не успокоюсь, пока не узнаю о нем абсолютно все.

— Хорошо…

Я родился и рос в бедней семье. Ничего особенного. Так бывает у многих. Но я никогда не стыдился свой нищеты, потому что несмотря на бедность в нашем доме всегда было счастье. Я был трудным ребенком. Почти неуправляемым. Не любил учиться, но уже с двенадцати лет приносил деньги в семью. Можно сказать, меня воспитала улица. Я жил по ее законам. Ее порядками. Вскоре связался с одной компанией, которая устраивала уличные гонки, ведь очень много людей любят поглазеть на настоящий драйв. Стал учавстовать в них, зарабатывая на этом бешеные деньги, на которые кормил семью. Но потом произошло то, что меня изменило. То, что уничтожило. Сломало пополам. На одной из гонок я попал в аварию, после которой остался инвалидом. Шансы на выздоровление, конечно, были. Вот только, выяснилось, что здорового Арчи, который приносил деньги в семью любили все, а вот немощного-никто. Меня сдали в специальный реабилитационный центр для инвалидов. Сдали туда, откуда уже не возвращаются. Естественно, и попасть в этот центр тоже нелегко, но моим родителям помогли знакомые, которые, как говорится, хотели "как лучше". Ровно год я пролежал там. И каждый гребаный день этого года я ждал, что мои родители опомнятся и заберут меня оттуда. Но этого не произошло. Я осознал, что им вовсе не нужен. Считал ли я себя инвалидом? Конечно, нет. Вот только это никого не волновало. Во чтобы то ни стало решил встать на ноги, потому что смотреть на этих инвалидов и понимать, что тебя считают точно таким же осточертело. Конечно, мне было жаль их по-человечески. Но смотреть на их лица я не мог. Надоело. Вскоре все таки встал на ноги. Вернулся домой и надеялся на то, что вскоре все станет как прежде. Но мои родители мне даже в глаза не смогли посмотреть. Отдали меня на попечение к тетке, а потом запили. Может быть, их мучала совесть, а возможно, просто я пытался найти для них оправдание. Затем узнал, что мамы не стало. Насколько мне известно, ее часто мучили боли в сердце. Мгновенно простил и все отпустил…Ведь я знал, что на нее так действовал мой папаша, который уже спустя два года женился на другой после смерти матери. Где он сейчас я не знаю. И знать, честно говоря, не хочу. Когда в очередной раз ночевал на улице, меня подобрал один байкер. Так я и стал членом их байкерской группировки, которая стала для меня настоящей семьей. Той, которой мне так не хватало все это время. Я не скрываю, что мы занимаемся нелегальным бизнесом, продовая оружие и устраивая уличные гонки. Но это моя жизнь. И другой я не знаю…

Слушала все это молча, не перебивая и даже не замечая, как по щекам начали литься слезы. Думала, что хуже, чем у меня просто быть не может, но оказалось, что даже родные люди, которые, наоборот, должны поддерживать и помогать предают. Меня-то уничтожил совершенно постороний человек, которого я по ошибке приняла за родного. Но это не важно…Сейчас не обо мне…Замечаю, что начало светать. Первый раз в своей жизни встречаю рассвет на улице. Обычно делала это, сидя на кухне у окна в полном одиночестве, а сегодня с ним. Оказалось, это так прекрасно…Такое ощущение, будто этот рассвет распахнулся для нас.

— Именно поэтому никому о себе не рассказываю, — произносит Арчи после долгого молчания, нарушая тишину, указывает жестом на мои слезы, а затем начинает стирать их с моего лица. — Все начнут меня жалеть. А мне это не нужно! Запомни, ты можешь плакать только из любви ко мне, но не из жалости!

— Я и не жалею. Просто все так сложно…Даже не знаю…Что сказать… — произношу почти шепотом, но знаю, что он меня услышал.

— А тебе и не нужно много говорить. Просто скажи, что будешь моей. Мне будет этого достаточно. Кстати, хотел сказать. Точнее попросить…Придешь ко мне на день рождение? Адрес напишу на записке и передам в колледже. Это после каникул.

— Хорошо, — прозношу растерянно, до сих пор не оправившись мосле услышанного. Разве могу я ему отказать?

— Иди сюда, — произносит Арчи своим грубым голосом и впивается в мои губы своими. Затем срывает плед с моих плеч и швыряет его прямо на траву, тянет меня за собой, и я не задумываясь, отправляюсь следом. Плевать, что начало светать, что я в платье, а он в смокинге, ведь мы горим в огне страсти, которая так неожиданно вспыхнула между нами. И все…Нас больше нет…Меня больше нет… Арчи хватает меня одной рукой за волосы, а другой за горло, причиняя такую сладкую и очень возбуждающую боль. Я в свою очередь начинаю срывать с него пиджак и рубашку, совершенно не обращая внимания на то, что пуговицы летят в сторону. Он расстегивает мое платье, оголяя грудь. Хочу прикрыться, но Арчи не позволяет мне этого сделать. Смотрит на нее, довольно улыбается. Порочно. Соблазнительно. А потом начинает нежно, почти невесомо ее касаться, заставляя твердеть соски с каждой секундой все сильнее и сильнее. Ерзаю и постанываю, прося о большем. И Арчи непременно дает мне это большее, когда ложится на меня сверху и накрывает своей ладонью мое влажное лоно, начиная массировать клитор подушечками своих пальцев. Мучительно медленно, а затем очень быстро. Сначала обманчиво нежно, а вскоре весьма грубо. То, что мы сейчас вытворяем так развратно, пошло, непристойно, но мне это нравится. Чувствую, что скоро кончу. Боже…С ним так хорошо…Не слышу ничего кроме двух сильно бьющихся сердец, не чувствую ничего кроме блаженства. От сильного возбуждения низ живота не просто ноет, а скручивается. Вскоре мое тело содрагается в невероятном и умопомрачительном экстазе. Кончаю с его именем на устах, но мне не стыдно, ведь он единственный мужчина, который подарил мне это. Я уплываю, прикрыв глаза от удовольствия. Востанавливаю дыхание, наконец, окончательно придя в себя. И только после этого понимаю, что предала только что не только свою подругу, которая по уши влюблена в Арчи, но и саму себя. Сердце снова начинает биться в бешеном темпе, но теперь из за горечи, которая разлилась по всему моему телу, оставляя неприятный привкус во рту. Чувствую себя грязной шлюхой. Становится так плохо, ведь каждый раз мой разум твердит одно, а тело требует совершенно другого. Даю сильную пощечину Арчи, и воспользовавшись его растерянностью, высвобождаюсь из его крепких обьятий. И бегу. Бегу сломя голову. Куда глаза глядят, так как не хочу быть пойманой.

Слышу позади:

— Джорджия, постой!

Оборачиваюсь, не хотя, но все же отвечаю:

— Я не могу быть твоей. Даже если захочу. Я просто не смогу… — последнее произношу почти шепотом, но точно знаю, что он все понял. Арчи прочитал все по моим губам. Очень скоро, наконец, добегаю до дороги и останавливаю машину, которая, к счастью, появилась очень вовремя.

Сажусь в авто, оставляя все самое прекрасно позади…

Водитель смотрит на меня, как на шлюху, но я заслужила. Сейчас выгляжу именно так.

— Чем расплачиваться собираетесь? — произносит с ехидством в голосе мужчина. Уже заметил, что кроме платья на мне ничего нет. Снимаю серебряное колечко с драгоценным камнем и отдаю в лапы этого мудака. Он придирчиво осматривает украшение, а затем произносит:

— Уверены, что не хотите расплатиться чем-нибудь другим?

Все тело сковывает страх, ведь я отлично поняла его намек. Но собираюсь с силами и с напускным спокойствием отвечаю ему довольно грубо:

— Уверена! В тюрьму захотел? Мне семнадцать.

— А все, все. Понял, — опешил мужик. Глаза противно забегали из стороны в сторону.

Называю ему адрес и отворачиваюсь к окну, чтобы даже он не видел моих слез…

Глава 15.

Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце.

Арчи.

Смотрю на то, как Джоджия убегает от меня и приказываю себе оставаться на том же самом месте. Увидел ее слезы. И все понял. Она еще не готова. Не готова перебороть своих бесов. Не готова стать моей. Но станет. Я верю. Хочу верить только в это. Иначе подохну, ведь и мои демоны рвутся наружу. Не увидел бы ее слез, то догнал бы уже давным давно. Прижал к себе, заключив в свои обьятья, и впился бы в такие сладкие, дурманящие меня губки. Да, она-мой дурман. Мой кайф. Эта девушка даже покруче адреналина, что разносится по моим венам во время бешеных гонок. Понимаю, что до нее я не жил, а существовал. И только байк, ночь и скорость были моей отдушиной. Но теперь я окончательно осознал, что она въелась в мою душу, став частью меня. Без нее я подохну. Без нее никуда. Только разве что в необратимую глубину, откуда уже никогда не выберусь…

С этими мыслями поднялся на ноги и снова присел на скамью, став любоваться рассветом. Но даже прекрасное зрелище не могло притупить мою тоску, боль, которая разнеслась по всему нутру…Через два, а может три часа в кармане зазвенел телефон, я даже не сразу понял, что это звук именно моего мобильного. Ведь все это время я так и сидел здесь на том же самом месте и прокручивал в голове все, что произошло сегодня между нами. Достал его, взглянул. Хмм, номер неизвестен. Интересно, кто бы это мог быть?…