— Хорошо, ты меня убедил. А самостоятельно я такие зелья готовить смогу, как думаешь? Если да, давай заодно и рецепты.

Ноэль расхохотался:

— Вот так и входят во вкус этого дела! Глядишь, ты еще и магом захочешь стать. Если б ты только знал, по каким пустячным поводам люди становятся магами!.. Насчет приготовления приворотов — не знаю, справишься ли ты. Хочешь — попробуй, только полученную продукцию сперва мне покажи. А то как бы результаты не оказались обратны ожидаемым.

— Естественно, покажу. Но чего ты сразу о плохом? Противопохмельное средство я готовить уже почти научился. Жюстина говорит, что не пройдет и полгода, как научусь окончательно. Так что верь в меня.

Служба в Народном ополчении шла своим чередом. Потихоньку-помаленьку я добрался до двадцать пятого уровня и заметно улучшил все классовые навыки, особенно преуспевая в стрельбе из лука. Чем дальше, тем сильнее тормозил прогресс, но другого я и не ждал. Во вселенной Дагора было легко выскочить с низших уровней на низкие. Чтобы выбраться на средние, требовались уже значительные усилия, а до высоких, и тем паче высших, приходилось добираться буквально ползком. Об этом я мог судить уже по тому, что сам герцог Каритекский в свои немалые годы имел восемьдесят второй уровень. Хотя родился в богатой, знатной семье и качался всю жизнь, имея все условия для развития желаемых навыков.

Я в своем мире не был ни богат, ни знатен. Здесь вообще начал с нуля. А задачи передо мной стояли более чем серьезные. Предстояло выбраться из-под колпака у Герхарда, а потом из Версума. Или по крайней мере сносно устроиться здесь.

Собственно, не виси надо мной дамоклов меч внимания верховного мага герцогства и угроза скорой отправки на войну, моя жизнь уже была бы сносной. Девушку завел, нашел приятелей, стали появляться деньги. Но нашу сотню почти доукомплектовали, как и остальные. Вскоре свежей тысяче Народного ополчения предстояло выдвинуться в полевой лагерь за стены города, чтобы продолжить обучение там. Тяжелей будет сбежать оттуда, чем из Каритека? Легче? Я не знал, но в последнее время мне что-то и война представлялась не такой уж страшной. Герхард страшнее — в первую очередь надо ускользнуть из зоны его влияния, или сделать так, чтобы он потерял ко мне интерес. Может, и вправду отправиться сражаться с Мадуарской империей? Пожалуй, я бы плюнул на все и отправился. Да только до нас дошла новость: Креппер не останется в замке наставником. Герцог решил сплавить его на войну вместе с нами.

Наверно, он правильно решил. Наверно, на его месте я решил бы так же. Но в том и состояла проблема, что я был не на его месте, а на своем.

Креппер как невзлюбил меня после случая с Хонором, так и не менял отношения. Я закономерно возненавидел его в ответ, только сделать-то ничего не мог. А он мог, и всемерно этим пользовался. На плацу при отработке приемов одиночного боя он нередко брал тренировочный меч и вставал в пару со мной. Конечно, при нашей разнице в уровнях ему ничего не стоило наставить мне синяков. Креппер лениво прихлебывал из фляги, расслабленно позевывал, легко парировал любые мои выпады и лупил меня как хотел. Я метался как ошалелый, изо всех сил прикрывался щитом, однако все равно пропускал почти все его удары. И при этом еще оказывался вынужден слушать бесконечные унизительные оценки моих способностей, сопровождаемые обещаниями со временем сделать из меня воина и настоящего мужчину. А пока ты слякоть, Иван, просто слякоть. Недаром и имя у тебя такое дурацкое. Ни на что ты не годишься! Иди отлеживайся в тенечке, девчонка.

Правда, ловкость и увертливость у меня под прессом Креппера росли удивительными темпами. И вскоре я мог на равных драться со Скипом, несмотря на его превосходство в силе. Вот уж в самом деле — нет худа без добра.

С другой стороны, отношение некоторых рекрутов ко мне стало меняться. Друвайер теперь вечно задирал нос, разговаривать стал высокомерно. А Хеджай, раньше державшийся со мной почти по-дружески, и вовсе начал подражать Крепперу, и не упускал случая отпустить в мой адрес что-то презрительно-язвительное. Ну да, вокруг всегда немало людей, для которых благосклонность или неблагосклонность начальства определяет все на свете. Оставалось порадоваться, что в моем непосредственном окружении таковых оказалось всего двое. Друвайера я вразумил хорошей взбучкой в казарме, воспользовавшись тем, что он в своей крестьянской жизни драться как следует не научился, а я в школе и после нее дрался постоянно. Однако с Хеджаем долго ничего сделать не мог — по тем же причинам, почему ничего не мог сделать с Креппером. Пока наконец варвар сам не решил меня вздуть. Учитывая его перевес, я бы огреб по полной программе, но за меня вступился Меченый, и в итоге огреб Хеджай. За него не вступился никто: не любили в Оргойском королевстве южных варваров. Как раз вот по этой причине: вроде, храбрые воины, и куда как мужественны, горды и независимы, но на королевской службе меняются. Перед сильными заискивают, аж смотреть противно, а перед слабыми пенятся. Дикари они и есть дикари. У них две стратегии — наезд и прогиб. Других не знают.

Ни одна чистка драконьих конюшен, достававшаяся по очереди и вне очереди нашей сотне, не обходилась без моего участия. В конюшнях Креппер торчал возле меня часами, изводя бесконечными придирками и насмешками. Я отвлекался тем, что старался выполнять работу как можно лучше, и в кратчайшие сроки набрал невероятные девяносто восемь процентов навыка управления некрокиборгом, заработав кучу достижений, включая высшее: «Един с трудовым костомехом». И действительно стал с ним един — мне уже и на долю секунды не приходилось задумываться, как сделать то или другое. Скелет тролля слушался меня настолько хорошо, словно был моим собственным. К сожалению, это имело и обратную сторону: улучшение навыка как средство отвлечения от Креппера перестало действовать.

Приближался Праздник Дракона, перед которым конюшни предстояло вычистить особенно тщательно. Надо ли говорить, что Креппер, жаждавший поправить пошатнувшиеся отношения с Рутгером, подрядил на генеральную уборку нашу сотню? Конечно, он так и поступил. И, конечно, в зоне его особого внимания на весь период выполнения работ оказалась наша децима. Точнее, не она целиком, а конкретно я. Благо в преддверии праздника у Креппера появились в самом деле веские причины находиться в конюшнях безвылазно. И с каждым днем его поведение становилось невыносимее.

Да, с каждым днем! Потому что мы генералили стойла и все Драконье Гнездо целых три дня. Подряд. Без передышки.

«Мне пох, мне пох», — твердил я то и дело, не жалея маны. Плевать на расход! Что угодно, только бы выдержать это сумасшествие!

Бог мой, когда-то я ненавидел голубей за вечное обляпывание ими перил моего балкона. Какая инфантильность! Голуби — милейшие птички. Они не гадят килотоннами. Если мне когда-нибудь удастся вернуться в мой мир, я попрошу у них прощения и скажу, как их люблю. Я сделаю для них кормушку. А случись так, что некий голубок осчастливит подарком сверху меня самого, я лишь улыбнусь ему вслед и скажу, насколько он лучше срущего налету дракона. И всем посоветую делать то же самое. Любите голубей, люди! Они могут поставить вам кляксу на одежду, но вас не завалит дерьмом с головой, как того рекрута в первый день моего пребывания в Каритеке! А перила на балконе отмывать десять минут!..