и с пристрастием пытал:

выкупит ли их родня,

не бедна ли, не жадна?

Привезти должна сполна

злата-серебра она!

А “несчастные людишки”,

все их “мелкие страстишки”:

хоть разлуки детский крик –

горя материнства пик!
–

хоть тоска по близким, крову,

столь любимым - по былому!
–

нипочем не задевало

Гада многоглавого.

Его сердца не терзало.

Сердцем тело пустовало -

животом существовало,

ядом Землю поливало,

верным жала раздавало

и людей губить бросало.

– « -

Вожди ковчегов второпях созвали

Совет, и мудрости его внимали.

Были там и мужики,

и лихие казаки,

от крестьянства ходоки,

родов горских старики.

На совете том решили

дать отпор враждебной силе -

ров окраинный прорыли

и засады снарядили.

Но под братом все ходили -

он жил-был за много милей…

– « -

В эту горькую годину

брат в Кремле писал картину

благоденствия страны.

Да не ладились холсты,

словно лапы сатаны

раздирали на клоки

все творения гордыни.

Брат впадал в уныние.

В нем он осушал бокалы -

государственность трещала.

Но настал момент, и понял:

с Гадом биться - царства доля.

В спешке суетной - ать-два!
–

войско супротив врага

сляпал он. Беда крепчала.

Мать-Земля запричитала!

За сынов своих стенала,

к сердцу руки прижимала…

И, крестясь, благословляла

долг святой исполнить право.

– « -

Прямо в логово к врагу,

заковав ребят в броню,

воеводы их бросали,

но себя не муштровали.

Планы не согласовали.

На стратегию кивали -

тактикой пренебрегали.

Не сражаясь, проиграли

с Гадом Грозным жуткий бой!

Душу рвал предсмертный вой

юных гибнущих солдат

в танках огненных!!! Сил “Град”

не хватало там и сям!
–

Стыд алел! Нагим стал срам!

Памятуя вождя сан,

тайный претворяя план,

верховодил этим “Сам” -

шла команда по войскам:

“Отступать, коль давишь Гада!

Наступать, когда не надо!”

Нефти, газа шли армады,

денег принося громады

меценатам власти.

Накалялись страсти -

срок предвыборной тирады

надвигался; ждал отрады

царь от выборов, плел сеть,

чтоб остаться, усидеть!

Тут война приспела “впрок”…

Удержал трон под “шумок”.

Свои планы у корон -

оберечь себе в урон

воинов не попытался

и ценой не погнушался.

– « -

Они стыли в рвах холодных.

Их расстреливал, голодных,

снайпер Гадов по часам,

и не верилось ушам:

“Не хватает мощи нам”.

И долбило по мозгам:

“Сгиньте, гады, – тут и там!!!”

– « -

Ожидание, нетерпение,

неизвестности ощущение…

И желания умножение

остановлено у кипения!

Далеко она…

К ней плывет рука…

Близости мечта тает на заре.

Он дрожит, дыша

горячей костра.

Долг же воина - тот зовет к борьбе!

Страсть ее слышна: “Поглоти меня!”

Еле держится - на ногах слаба.

Силы ждет мужской, жизни не простой,

только вместе с ним ей не быть одной.

Море тянется к берегу волной,

и покроет берег жаждущий прибой.

Василек застыл, тронутый росой.

С чистой капли их началась любовь.

Потекла б она светлою рекой,

до конца! …Ему не любить другой!!!

– « -

Плача, улетал домой

вертолетов черный рой -

горе уносил с собой.

Мертвой и живой водой

эскулапы окропляли

воинов. И воскрешали!!!

Те вставали снова в строй.

Шли обратно в смертный бой.

Но все новыми рядами,

На носилках штабелями

представали пред врачами -

в белых масках и в печали -

с ранами Богатыри.

Не хватало сил, воды!

Хлорка смыла прочь следы