Её собеседницы едва успели согласиться, как проснувшийся Дамиан заявил:

— Через три часа будем на месте. Очень есть хочется. Там не найдётся чего-нибудь вкусненького для пилота?

Ариана тут же отозвалась:

— Еда найдётся, только насчёт вкусненького… Есть шоколад. Устроит?

И побежала кормить своего мужчину. Гели проводила её глазами: она никогда не видела сестру такой.

— Это ж сколько мы заседали? — изумилась Василиса, — Никогда не проводила такого длинного совещания. Ух, устала. Парень прав: надо перекусить, да есть особо нечего. У этих гадов в сухом пайке одна говноеда. Из приличного только галеты, шоколад и белковый концентрат.

Уловив непонимающий взгляд Гелены, пояснила:

— Это нечто вроде спортивного питания. Разводишь тёплой водой и получается то ли молоко, то ли молочный коктейль. Будешь?

— Куда я денусь? — развела руками Гелена, — Буду, конечно.

— Хорошая ты баба, Геля, — выдала Глотова, передавая соседке питчер с белой жидкостью, — Нравишься ты мне. Понимаешь, у меня нет подруг. Со мной общаться трудно, да и меня большинство женщин раздражает. А с тобой легко. Давай, когда всё кончится, не теряться. Тем более парни наши отлично ладят.

Гели не стала отказываться. Конечно, Василиса Глотова — это не Рахель, родная и близкая, но такой друг, как она, дорогого стоит. И дело было даже не в её легендарной власти и силе, а в том, что она за своих порвёт кого угодно, как, собственно, и сама Гелена.

На станцию-заправку прибыли, как и сказал Дамиан, через три часа. За полчаса до этого она показалась на экране следящих приборов и в иллюминаторе. Гели разглядела и даже засмеялась: издалека заправка очень напоминала по форме завитую спиралью булочку с корицей. Василиса заметила и спросила с довольной миной:

— Что, нравится? По-моему, отличное решение. Нужно было на поверхности расположить как можно больше стыковочных портов и рукавов, внутри расположить огромный склад, а ещё найти место для персонала, устроить и магазин, и кафе, и гостиницу, при этом минимизировав объём. Мои станции все по большей части такие, кроме самых старых. Удобно: их издалека все узнают.

Гели догадалась:

— Мишколен делал?

— Ага, его команда, — подтвердила Василиса.

К ним неслышно подошёл Ариэль и, поскольку речь шла об архитектуре, присоединился разговору.

— Я видел фото, когда изучал работы Герта Мишколена, но не думал, что в натуре это производит такое впечатление.

— Какое? — ревниво спросила Глотова.

— Уютное. Милое. Станция похожа на сдобную булочку с корицей. Гели научила меня их печь. Сразу на ум приходят мысли о еде, отдыхе, вообще о чём-то хорошем.

— Ну надо же! — изумилась Василиса, — А я с самого начала чувствовала что-то такое, но сформулировать не могла. Понятно, почему я выбрала этот вариант: булочки-то я обожаю. Но это только кажется, что моя заправка — милашка. Видел вон те чёрные точки? Это орудийные порты. Если что, оттуда высовываются такие штучки… После встречи с ними мало кто смог уйти живым.

Ариэль не мог оформить в словах свои чувства, но одно сознавал: они были просто потрясающие. Жизнь снова круто менялась и в ней он становился не домашним любимцем, а самостоятельной личностью, независимой даже от любимой Гели. Наоборот, сейчас она от него зависела гораздо больше. Это наполняло парня гордостью и уверенностью в себе. Он освободил её из плена, он организовал всех, он придумал план побега и сделал всё, от него зависящее, чтобы тот осуществился. Он был главным, он, а не Дамиан.

На базе Ариэль, несмотря на свои выдающиеся умственные способности, всегда чувствовал себя аутсайдером среди тех, кого считал братьями. К нему, невысокому и относительно слабому, эти рослые красавцы относились снисходительно, как к младшему. Даже прилипшее к нему с подачи Дамиана прозвище “Умник” звучало лёгкой, добродушной, но насмешкой. Сегодня его так назвал Феликс, но не подтрунивая, а с уважением. Могучий красавец признал его умственное превосходство и право командовать. Даже Дамиан не пытался оспорить права Ариэля.

А Гели! Она глядела на него так, как он всегда мечтал: с любовью и восхищением! Эль боялся, что среди своих высоких, статных мужественных братьев потеряется, что она поймёт его второсортность… Ничего подобного! Гели им гордилась! Во взглядах, которые она бросала на Дамиана, Алана и Феликса, ясно читалось: “А мой Эль — лучше!”

Ещё радовало, что Гелена с презрением смотрела на глупую куколку Беранжеру, но сразу нашла общий язык с госпожой Василисой Глотовой. Тогда, когда их раскупали, она Ариэлю жутко не понравилась. Ещё бы! Выше его ростом, огромная, нескладная, громогласная, бесцеремонная… Но во время операции по освобождению он оценил ум и характер этой дамы. То, как к ней относился Феликс, опять же, дорогого стоило.