– Тьфу ты!
– разозлилась ведьма.
– Чего ж ты орал и Анастасию звать велел?

– Ты же спросила чем помочь! А когда я велел тебе свалить, ты осталась и продолжала настаивать. Вот я и сплавил тебя, - честно признался милашка, раздраженно смотря на ведьму.

– Ах ты...
– Марьяна зарычала и в бешенстве ушла в свою кабинет, громко хлопнув дверью.

Я перевела взгляд на Данилу и вопросительно посмотрела на Влади:

– Моментально взбесился, узнав о смерти парней, - пояснил он.
– Думаю, такое может повториться.

– Нам ни к чему его истерики сейчас, - покачала я головой и присела перед бессознательным парнем.
– Если не возьмёт себя в руки, придётся посадить в наш "миленький" подвальчик.

– Его можно понять, - сочувствующе посмотрел на Данилу Влади, - возможно, Юля тоже мертва. Жаль парня.

Пока мы разглядывали тушку Данилы, из лифта вышел Артур. Явился не запылился! Быстро он.

Оценив ситуацию, очкастый выдал известную нам с Влади истину:

– Бешенство.

Мы с милашкой одновременно сморщились и вместе поправили Артура:

– Безумие.

– Одно и то же, - отмахнулся от нас он и презрительно оглядел Данилу.
– Вампиры... вы никогда не умели себя контролировать.

Вот тут я разозлилась. Сильно так. Подскочила и с вызовом посмотрела на очкастого:

– И это мне говорит оборотень?! Думаешь, я не знаю, какими вы бываете?!

И он ещё смеет мне что-то говорить о контроле? От ярости у оборотней мозг может отключиться также как у обращенных вампиров. Ничего не видят и не слышат. От таких мне прилетало чаще всего.

– Даже в таком состоянии мы различаем своих врагов, - также яростно ответил Артур. И тут с ним было не поспорить. Обращенный вампир в состоянии безумия может напасть на кого угодно, в то время как оборотень ни за что не ранит родного человека.

– Ты не можешь осуждать это!
– всё равно продолжу настаивать на своём. Осуждать таких же как я, не умеющих справляться с безумием не позволю! Кем вообще себя возомнил этот зазнавшийся прихвостень старейшин?

– Могу, - твёрдо заявил он.
– Подобное происходит, потому что вы не умеете себя, как следует контролировать и поддаетесь безумию.

Я взбесилась.

– Ты не был вампиром!
– рявкнула.
– Безумие остановить очень сложно и если ты новообращенный, подобное вовсе нереально.

Зато в состоянии безумия я становлюсь раза в два сильнее и вполне могу порвать этого Бобика на шкурки.

– Поэтому его опасно оставлять здесь!
– прикрикнул Артур.

– Снова начинаешь? Его место сейчас здесь!
– продолжая повышать тон, прожигала взглядом оборотня.

– Это ты так думаешь!
– рыкнул он.

– Заткнитесь!
– заорала Марьяна рядом. Удивленно перевела на неё взгляд.

Интересно давно она тут?

– Фух!
– шумно выдохнула ведьма.
– Я нашла Юлю. Вот адрес, быстро за ней, - она стукнула нас кулаками по плечам и скрылась в кабинете.

– Влади, предупреди босса.

Посмотрела на оборотня очкастого. Тот выдохнул и уже спокойно сказал:

– Идём.

Мы бегом кинулись к лифту. Я посмотрела на адрес, где, скорее всего, находилась Юля. Незнакомое место. А, неважно! Только бы успеть.

Глава 6.

Не играйте с оборотнями.

Оказавшись на месте, мы вылезли из машины. Здание, указанное Марьяной имело несколько этажей и на одном предположительно находится Юля.

– Пиццерия?
– удивленно изогнув бровь, смотрел на витрину Артур.

– Возможно она на другом этаже, может и здесь, - ткнула в пиццерию.
– Либо где-то неподалёку, либо, - задрала голову и заорала, отчего, кажется, Артур подскочил, - на крыше!

Юля действительно сидела там, рядом с ней мелькнула тень. Значит она не одна.

Мы поспешили подняться и когда, распахнув дверь, выбежали на крышу, обнаружили двоих участников предположительного самоубийства. Не ну а что ещё делать на крыше? Видом на город любоваться? В общем, весь в чёрном, мрачнее самой тучи и зловещее мертвецов на кладбище, рядом с девушкой стоял... Догадываюсь кто это, но не уверена. Юля же в одном белом платье с ободранными в кровь плечами, сидела и не шевелилась. Неизвестный скинул капюшон кофты и повернулся к нам с Артуром.

Увидев изуродованное шрамами лицо и пустые серые глаза, невольно покачала головой. Было наивно с моей стороны полагать, что Ярослав оставит Тану, но я надеялась на его прозрение. Видимо, он будет с ней вечность. Мне никогда не понять его всепрощающей любви.