— Переживаешь? — Кил-ехидна. — Хорошо. Только учти, это ты его блаженным считаешь, а ему вполне комфортно.

Итак, людей и демонов из дома отправила. Можно и с личем поговорить.

— Мне тут Тьма много чего интересного порассказала…

— Буду Взюзей, — перебила меня нежить. — Мне так нравится.

Кто я такая, чтобы спорить с личем. Подумаешь временная… мать.

— Лучше скажи, кто такой Мак? Он же был Вратами до меня? И что с ним стало?

Взюзя нахмурился.

— Он был темным Жрецом. Последним в Феликтоне судя по всему. Я плохо помню. Практически спал на тот момент.

Та-а-ак. Надо бы братику запрос послать — пусть поищет информацию о Маке. А пока прогуляюсь-ка я в лесочке.

В избушке лесника ожидаемо никого не было. Все же они не идиоты, сидеть и ждать когда я заявлюсь с расспросами. Раскидывать сеть по всему лесу слишком накладно. Займемся простым обыском для начала.

Хм. Кажется, я кого-то переоценила.

— Здравствуйте, — довольно оскалилась я, держа крышку погреба. — Мне стоит поинтересоваться: а что это вы тут делаете? — Два друга замотали головой. — Отлично, не люблю банальности. Вылезайте, будем разговоры разговаривать о прогулках при луне по кустам.

Два здоровых мужика сидят на лавке и втягивают головы под теплейшим взглядом девушки. Красота.

— Вариус можете не сжимать так сильно амулет от нечисти. Против меня он не спасет. Давайте сделаем друг другу приятное. Вы мне все как на духу выложите, а я быстренько испарюсь после этого.

И поведали великие мужи тайну страшную о сокровище, схороненном возле темного храма. Главное — что там именно они знать не знают, но светлый Жрец упорно каждую ночь копает. Вот это здоровье!

— В народе говорят, будто старина Мак под конец жизни слегка не в себе был, вот он и спрятал там что-то.

Я встрепенулась, услышав это имя.

— Мак? Темный Жрец?

— Да, — Вариус шмыгнул носом, как провинившийся пацан. — После него все темные сбежали от нас. А нового Жреца так и не прислали.

— Вы его помните? — я уселась на лавку рядом с лесником.

— Конечно. Двадцать лет большой срок, но и я пока не в маразме. Хороший мужик был. Ну, для темного, — он покосился на меня.

— А от чего он умер, можете сказать?

Лесник пожал могучими плечами, чуть не спихнув мою тушку на пол:

— А от чего люди умирают в старости? Вечной жизни нет.

— Ясно, — я прикусила губу. — А сестру его знаете?

— Сестру? — Вариус задумчиво переглянулся с оборотнем. — Да вроде не было у него сестры. И жены. Он баб вообще не жаловал.

— А давно наш светлый борец со здравым смыслом кротом работает?

— Да вот лет двадцать уже как, — лесник вздохнул. — Сначала у болота копал, теперь возле храма.

— У болота? — что за проклятое место в Феликтоне.

— Угу. Там тело Мака и нашли.

Я всплеснула руками. Из пальцев посыпались ядовито-зеленые искры. Привычка медитировать на них появилась еще на первом курсе. Вот теперь никак не избавлюсь. Мужики только сдавленно застонали, в ужасе таращась на светлячков. Пришлось извиняться и гасить.

— А сами вы думаете, что там закопано?

— Деньги. Смысл прятать в землю что-то другое, — фыркнул оборотень.

Как некромантка я могу с ними поспорить. Чего только мы не находили во время учебы…

— Значит, вы следите за Жрецом?

Лесник наклонился ко мне и доверчиво зашептал:

— Он вообще какой-то мутный. Темные из-за него в городе не задерживаются. Одна вы больше месяца продержались. Такое ощущение, что он целенаправленно вас вытравливает.

Лично у меня это не ощущение, а уверенность.

Пойти, что ли, прогуляться до служителя Света. Тем более там Лауфман. Беззащитный.

Легко вбежала по ступенькам Светлой Обители, чтобы столкнуться с откровенно ржущим Килом.

Картина была в истинном духе Феликтона: Светлый Жрец и Лауфман перетягивали фигурку бога. Причем блаженный не уступал крепкому парню, упираясь пятками в пол. Вот что с людьми делает копание по ночам!

— Давно они так? — спросила у подвывающего от смеха Кила.

— Да нет, — махнул крылом ворон. — Сначала наш просветитель пытался вернуть заблудшую овцу в стадо. Ты в курсе, что Лауфман ни разу не ходил на службы в этом городе?

— Серьезно? — я вульгарно присвистнула. — Он мне обратное говорил.

— Знаешь, заметил я одну тенденцию: слова Ашера часто не связаны с действием. А поступки отображают вовсе не то, что думают остальные.

— Это ты о чем? — нахмурилась я. — Лауфман врет? И чего он Ашером резко стал?