Допив молоко до конца, Диана уже хотела поставить кружку обратно на тумбу, но некромант её опередил.

— Давай, я отнесу, — вздохнул он, протягивая руку в её сторону.

Размыто кивнув, девушка протянула пустую кружку мужчине, но немного замешкалась отпустить её, поэтому его пальцы легли прямо поверх её. По телу заклинательницы пробежал электрический ток, а температура, что мучила её до этого, показалась ничем в сравнении с обжигающим прикосновением пальцев некроманта. Казалось, он просто плавит её кожу, и она вот-вот закапает на пол, как растаявший воск.

Диана закусила губу и вскинула взгляд на Громова. Его ртутные глаза смотрели прямо на неё, не мигая. Снова они начинают переходить рамки, позволяя себе неотрывно смотреть друг другу в глаза так долго. Их пальцы всё ещё соприкасались, и девушка невольно начала вспоминать ночной поцелуй. А вместе с этим пришли тревожные мысли о том, как себя вести. И о том, какие именно чувства сейчас витают в воздухе между ними. Сглотнув вязкую слюну, заклинательница приоткрыла губы, чтобы задать волнующий её вопрос, но мужчина словно уже прочитал его в её глазах.

— Я твой учитель, Диана, — ровно проговорил Громов, забирая кружку из её ослабевших пальцев, и спустя секунду добавил. — Это всё.

Он встал, повернулся к ней спиной и направился к двери. Перед тем как закрыть её, он бросил, даже не оборачиваясь.

— Постарайся поспать.

Звук затворившейся двери совпал со грохотом сердца, эхом отдававшимся в голове юной Дианы Серебряковой.

Глава 14. Старые раны. Часть 1

Дорога обратно в город выдалась не такой весёлой. Радио не пело, ректор не шутил и не рассказывал историй. После того, как Громов покинул её комнату, Диана обессиленно упала на кровать и даже заплакать не успела, как уснула. Проведя пару часов в беспокойном сне, полном жара и тревожных сновидений, девушка очнулась ещё более разбитая, но полная мрачной решимости. Быстро собрав вещи, она охрипшим голосом попросила скорее отвезти её домой. Виктор Сергеевич мгновенно согласился, сказав, что лучше всего лечиться дома. Диана не стала уточнять, что рвалась домой лишь затем, чтобы оказаться подальше от своего учителя.

Заклинательница вернулась из поездки раньше, чем обещала родителям, поэтому застала их прямо на пороге, когда они уже собирались пойти в гости к своим друзьям. Убедив маму, что всё хорошо, Диана пожелала родителям хорошо повеселиться и с облегчением закрыла за ними дверь. Это очень удачный поворот событий. Теперь у неё будет время подлечиться так, чтобы мама не заметила. И будет время подумать обо всём, что произошло.

Согрев чайник, Диана уселась у себя в комнате пить чай с малиной. Привести в порядок мысли казалось девушке просто непосильной задачей. Что значило всё это поведение Громова? Сначала целует, потом говорит, что она лишь его ученица. То есть он отвергает её. Где логика? Почему всё так изменилось за те несколько часов, что она проспала сладким и безмятежным сном, даже не подозревая, что творится в голове у её учителя?

Диана ощутила горячую влажную дорожку у себя на щеке.

Чёрт. Чёрт. Чёрт. Ну что за глупая девчонка?! Разве можно было вот так просто признаваться себе, что влюбилась в него? Разве вообще можно было в него влюбляться?! Безмозглая романтичная дура! Начиталась своих книжек

про любовь и навоображала себе невесть что! Разве в жизни так бывает? Кажется, нет. Сама напридумывала себе какие-то чувства, которые Громов к ней питает, а теперь, когда обнаружила, что их нет — сразу реветь. Вот балда. Позволила себе замечтаться так, что на миг правда поверила, будто этот ехидный некромант способен на что-то, кроме сарказма. Ну, может он и способен, но точно не по отношению к ней. Есть ли вообще смысл на него обижаться, если виновата лишь она сама со своим буйным воображением? Наверное, нет.

Горько усмехнувшись и постаравшись затолкать ноющую душевную боль куда подальше, Диана вытерла слёзы. Она встала с кровати, отнесла на кухню кружку, выпила таблетки и замотала горло шарфом. После этого, наплевав на то, что время только шесть вечера, девушка переоделась в пижаму и забралась в любимую мягкую кровать. Стоит радоваться такой чудесной мелочи, как свежая простыня и тёплое одеяло. Ведь так?

Пролежав около получаса, Диана поняла, что не может уснуть. Слишком много мыслей роилось в голове, и слишком много сил на них оставила болезнь. Усмехнувшись, заклинательница отбросила одеяло, поднялась на ноги и призвала энергию жизни. Магия — это прекрасно, ведь с ней чтобы устать, не обязательно делать кучу физических упражнений. Полчаса без остановки поупражнявшись в придании чистой энергии разнообразных форм, Диана выдохлась и рухнула на кровать как подкошенная. По комнате всё ещё летали остатки белых бабочек, испарявшиеся на глазах, когда заклинательница уже провалилась в глубокий сон без сновидений.

***

Несмотря на быстрые и активные меры, принятые Дианой, болезнь не исчезла и даже не уменьшилась. Но хотя бы не прогрессировала. Проснувшись утром в понедельник, девушка поняла, что абсолютно точно не сможет пойти в университет. Горло саднило, голова кружилась, во всём теле чувствовалась слабость, а температура уже утром оказалась тридцать семь и пять. К вечеру, скорее всего ещё поднимется.

Предупредив Настю, что не придёт, заклинательница уставилась на экран телефона, глядя на ещё один контакт. Она обязана сообщить, что не придёт на тренировку. Если он вообще собирался её проводить.

С одной стороны, Диана радовалась, что болезнь позволит ей несколько дней минимум не видеться с Громовым, успокоиться и даже, возможно, забыть о своих чувствах. Однако по последнему пункту возникали сильные сомнения, так как с другой стороны девушка изнывала от желания встретиться с учителем. Послушать его вечные подколы и ехидные комментарии, посмотреть, как он тренируется вместе с ней, снова увидеть, как он усмехается и запускает пальцы в свои чёрные волосы, откидывая их со лба. И снова заглянуть в его светло-серые ртутные глаза, всегда горящие жизнью. Есть ли ещё человек на всём свете, к которому Диана когда-нибудь станет испытывать нечто подобное? Такое, что одинаково сильно будет хотеть убежать от него и быть с ним рядом.