Важно отметить, что, хотя гражданством вроде бы наделяют на одинаковых и равноправных условиях, оно отнюдь не нейтрально и никогда не было непредвзято по сути своей. Гражданство всегда поддерживает определенный статус-кво, который благоприятствует определенным группам в обществе. Исторически сложилось, что статус гражданства всегда играет решающую роль в поддержании строгих, произвольно выбранных дискриминационных ограничений, особенно по признаку расы и пола. Несмотря на заявления о равенстве, до самого последнего времени женщины зачастую не пользовались ни автономным статусом гражданства, ни вытекающими из него правами, на что указывает пример с голландками в колониях. Кроме того, было бы заблуждением утверждать, что права гражданства белых жителей колоний и колониальных подданных с другим цветом кожи были сопоставимы, будь то на бумаге или на практике. Вроде бы нейтральный статус равных стал мощным инструментом установления и поддержания расистской и сексистской дискриминации по всему миру. Дискриминация по целой серии признаков, как мы увидим, традиционно была одной из основных функций гражданства.

Чтобы осознать ограничения своего гражданства, многого не требуется. Не обязательно, например, пытаться въехать в Соединенное Королевство с сомалийским паспортом – или пережить другой подобный бюрократический кошмар. Многие старшеклассники из Нидерландов после окончания учебы едут в кругосветку. Поскольку такие авиабилеты дешевы, а увидеть много стран за одну долгую поездку – отличный способ провести год перед поступлением в университет: закинуть рюкзак на плечи, подработать посудомойкой, побродить, сравнить качество травы, заниматься любовью, короче говоря, увидеть мир. Если у вас есть свободное время и немного денег, необходимых для путешествия, то все складывается удачно для подобных шатаний. Но если у вас не голландское гражданство, а, скажем, марокканское или казахстанское, то такая поездка невозможна. Детям из этих стран, даже если у них есть вид на жительство в Нидерландах, необходима отдельная виза для каждой остановки в пути. Им нет смысла покупать кругосветный билет, поскольку их гражданство не соответствует тому «минимальному» уровню качества, наличие которого авиакомпании предполагают у своих клиентов. Марокканцы, казахи и многие другие остаются дома, в какой бы стране они ни жили, потому что присвоенного им при рождении гражданства недостаточно, чтобы путешествовать по миру и, что еще важнее, заниматься многими другими вещами. Даже совсем поверхностный анализ глобального регулирования гражданства четко демонстрирует, что большинство статусов гражданства в мире недостаточно хороши и негативно влияют на жизнь их обладателей как внутри, так и за пределами страны гражданства.

Гражданство, присвоенное при рождении и всегда помимо нашей воли, в абсолютном большинстве случаев остается на всю жизнь. Но гражданства резко отличаются по качеству, причем это касается не только свободы передвижения: образование, материальное благосостояние, возможность прожить долгую и здоровую жизнь очень сильно зависят от присвоенного вам статуса. Аелет Шакар проницательно назвала это «лотереей происхождения»10. Предмет лотереи – статус, который вы получаете: билет в жизнь, который может поместить вас в первый, бизнес- или экономкласс или же выбросить за борт самолета. Учитывая резкие различия и произвольное присвоение статуса гражданства – вас никогда не спросят, какое гражданство вы хотите, – именно этот статус составляет ядро понятия гражданства. С точки зрения базовой иерархии возможностей или даже шансов на физическое выживание американское гражданство дает на порядок больше привилегий, чем костариканское, а быть костариканцем несравнимо лучше, чем гражданином Мадагаскара. Об этом говорит, например, индекс качества гражданства (QNI)11, который измеряет сравнительное качество всех гражданств мира на основе набора научных данных, ранжируя эти статусы по свободе передвижения, по наличию прав на работу и проживание за рубежом, а также по развитию человеческого потенциала (в соответствии с индексом человеческого развития (ИЧР)), миролюбию и экономическим достижениям стран, предоставляющих гражданство. Различия в качестве гражданств касаются далеко не только возможности въехать в США без визы или работать во Франции без обременительных административных формальностей. Юридические статусы имеют значение в самом прямом смысле. Сможете ли вы быть с любимым человеком12? Будет ли у вас право решить, во что верить, или вас обезглавят за вероотступничество? Будут ли вам доступны медицинские процедуры, необходимые для спасения жизни? Сможете ли вы иметь столько детей, сколько захотите, в том числе ни одного? Позволит ли вам ваш талант добиться процветания или вы гарантированно будете влачить дни в нищете? Ключевые аспекты нашей жизни во многом, а иногда и полностью зависят от того, где в мире мы находимся и какое гражданство имеем. Чтобы точно охарактеризовать концепцию гражданства, нужно начать анализ с правового статуса гражданства, которым формально наделяют людей органы власти, отвечающие за определенную территорию. Именно этому посвящена следующая глава книги, в которой будет рассмотрен правовой статус гражданства: наделение гражданством, его эволюция и дальнейшие перспективы.

В результате лотереи происхождения люди, которым по рождению присвоен статус гражданства, получают права. И именно права, приобретенные благодаря тому или иному статусу, позволяют отличить «хорошие» гражданства от «плохих». Некоторые статусы (например, швейцарское гражданство) настолько благоприятны, что практически гарантируют здоровую жизнь, хорошее образование, свободу международных поездок, а также позволяют при желании с легкостью распрощаться с родиной навсегда. Любой швейцарский гражданин имеет право на переезд без лишних вопросов в 40 с лишним высокоразвитых стран и территорий по всему миру для работы и проживания, если, на его взгляд, Швейцария чересчур богата или чересчур скучна. В этом случае у него также будет надежная защита от дискриминации на основании того, что он «иностранец». По сравнению с элитарными супергражданствами высочайшего качества, включая швейцарское, новозеландское, ирландское и люксембургское, прочие статусы – на деле чуть больше половины гражданств мира – это скорее обременение для их обладателей: такие статусы бесправны. Большинство гражданств мира ограничивают жизненные перспективы и мешают реализовать мечты, устанавливают «стеклянные потолки». Мы часто предполагаем, что права, с которыми ассоциируется гражданство, сопоставимы от страны к стране. На деле это вовсе не так: более качественные статусы дают больше прав и более обширные права; менее качественные статусы, напротив, создают обременения, порой опасные для жизни. В десятках стран мира статус гражданина делает достойную жизнь трудной, а то и невозможной. В нашем мире гражданство играет важнейшую роль в пространственной атрибуции людей, привязывая их к территории конкретной страны, и, как блестяще продемонстрировал Бранко Миланович, основные аспекты глобального неравенства по своей природе именно пространственны. Поэтому гражданство можно считать ключевым фактором сохранения статус-кво, при котором нищие (например, конголезцы, о каком бы Конго ни шла речь) остаются нищими, а богатые (например, швейцарцы) – богатыми13. Этот вопрос мы подробнее рассмотрим далее. Крайне важно понять, что именно гражданство, а не талант, напряженный труд или интеллект, играет решающую роль в нашем экономическом благополучии и, таким образом, выступает ключевым инструментом поддержания глобального неравенства.

Экономический анализ глобального неравенства показывает, что «в сегодняшнем мире место рождения или проживания по-прежнему играет колоссальную роль; оно, возможно, на целых две трети определяет наш суммарный доход на протяжении жизни»14. Лишь крошечной доле мирового населения – тем, кто поменял страну проживания в течение жизни – удается избежать исходно назначенной им судьбы, будь то благополучие или бедность. Более того, гражданство, будучи ключевым инструментом сохранения глобального неравенства, обладает огромной биологической властью. Оно запирает бедных там, где у них практически нет экономических рычагов, а продолжительность жизни крайне мала. Вот самый грубый пример: шансы достичь пятилетнего возраста у финских детей в 25-50 раз выше, чем у конголезских (опять же хоть из одного, хоть из другого Конго)15. Но у финнов к тому же есть свобода проживать в десятках других крайне богатых стран с очень высоким уровнем человеческого развития16, в то время как конголезцы на практике не могут улучшить свою жизнь посредством легальной миграции: их гражданство, по сути, запирает их внутри страны. Когда кто-то говорит «у нее есть своя страна, пусть убирается туда» о гражданке любой из стран мира, которые вместо прав предлагают лишь болезненные обременения, это не просто жестоко, это еще и глубоко лицемерно. Это знак бездумного согласия с мантрой суверенного равенства государств, которая предлагает нам видеть справедливость в случайности и равенство – в отчуждении. Как мы увидим на протяжении книги, преподнесение гражданства в позитивном свете практически всегда напрямую связано с ложным предположением, что все гражданства более-менее одинаковы по качеству и что все страны наделяют своих граждан более-менее полезными правами. Одна из главных целей книги – показать, что это совершенно не так и что так не было никогда.

Подобные удобные, но ложные выводы возможны благодаря политическим нарративам о самоопределении, которые игнорируют глобальное распределение экономического, политического и культурного влияния. Многие популярные теории настаивают, что политические права – единственно возможная отправная точка для обсуждения основного содержания гражданства, что подразумевает приоритет политических прав над статусом. Приятно быть идеалистом, особенно если обладаешь одним из самых элитарных статусов – а именно так обстоит дело у большинства теоретиков гражданства, в том числе всех американцев и западных европейцев, строчащих сегодня учебники. Яркое исключение – Аристотель, проживавший в Афинах в статусе метека [2] ; его терпели, но всегда видели в нем чужеземца из Македонии17. Необходимо признать случайный характер своих привилегий, чтобы избежать предвзятого отношения к тем, кому посчастливилось меньше и для кого все разговоры о политических правах представляются чем-то раздражающе несущественным либо совершенным притворством – особенно когда такие разговоры оправдывают ограничение доступа к более качественному

гражданству. К этой проблеме мы обратимся в главе о политических аспектах гражданства. Как мы увидим, в современном мире, как, впрочем, и пятьдесят или сто пятьдесят лет назад, признание политических прав священными – это одна из несущих конструкций в здании лицемерия, благодаря которым произвольно назначенный статус гражданина столь привлекателен и столь эффективен. Отнюдь не все страны мира, предоставляющие гражданство, – демократии. Индекс демократии, составленный The Economist Intelligence Unit, утверждает, что только 4,5% населения мира живет в условиях «полноценной демократии». В 91 стране политический режим – «гибридный» или «авторитарный»18. Мир в целом становится менее демократическим19. Более того, с современной точки зрения, ни одна страна мира не была настоящей демократией в золотой век националистического гражданства, когда главным нарративом гражданства, впрочем как и сегодня, была идея политической эмансипации. Разумеется, при такой деконтек-стуализации демократии нужно быть очень осторожным. Даниэле Аркибуджи прекрасно об этом говорит: «[В Швейцарии] право голоса было предоставлено женщинам (т. е. большинству населения) только в 1971 году, гораздо позже, чем, например, в Индии. Однако было бы неверным сделать вывод о том, что Швейцария не была демократической системой до 1971-го или что Индия в 1952 году была более демократичной, чем Швейцария»20.

Но это не меняет главного тезиса: гражданство как в теории, так и на практике – это, конечно же, нечто большее, чем воспроизводство идеи демократического самоуправления. Возникает вопрос: действительно ли гражданство опирается на демократическое устройство? И если демократия отступает, последует ли за ней гражданство? Как покажет эта книга, разумно заключить, что классическая привязка гражданства к демократии мало влияет на его реальное функционирование в современном мире за пределами крохотной элитарной группы западных стран. Чрезмерная сосредоточенность на участии в политической жизни при анализе гражданства делает невидимыми практически все основные аспекты гражданства как правового статуса, фиксирующего связь человека с государством или государственным образованием, а также важнейшие права, вытекающие из этого статуса, в особенности права на проживание и работу, которые мы обсудим в третьей главе.