Кораблекрушения на всем протяжении пути, слава богу, не случилось, однако неприятного происшествия избежать все же не удалось. В одну из ночей – плыли тогда по Горной Шории – пристали к берегу и стали устраиваться на ночевку. Поставили палатку, испекли картошку, поужинали и, как обычно, засиделись у огня. Где-то поблизости ухал филин, в таинственном мраке за чертой неровного света костра кто-то невидимый шуршал и пофыркивал в лесу. Девушек сморил сон, и они ушли в палатку, а парни остались сидеть у костерка, о чем-то негромко беседуя. Среди ночи Натали разбудил непонятный шум и громкие крики. Она высунулась из палатки и обомлела. Возле догоравшего кострища лежал на спине Иван, над ним склонился шорец с явным намерением выковырять глаз ножом. Со сна и перепуга подсвеченное снизу пламенем костра лицо шорца показалось ей жуткой личиной древнего скифа, внезапно восставшего из кургана, и она завизжала от ужаса. Следом изо всех сил завизжала подруга. Андрея поблизости не было, зато неподалеку в кустах стоял треск и шум, словно дрались медведи. Шорец с ножом от неожиданности ослабил хватку и упустил Ивана, который ловко вывернулся и тут же набросился на него. Теперь уже поверженный шорец лежал на земле, а Иван от души его дубасил. Из кустов вывались еще два потрепанных низкорослых шорца, за которыми с тяже-ленной дубиной несся Андрей, издавая яростные вопли. И шорцы, и Андрей мгновенно исчезли во мраке.

Конец ознакомительного фрагмента.