– Значит, решено, – сказал Сержик, – едем. Садимся в следующий автобус. Интересно, скоро он будет?

– В субботу семнадцатый ходит каждые двадцать минут, – сообщила я.

– Вот и чудненько, – оживилась Таша. Ей было все равно, куда и когда ехать, – лишь бы вместе с Сержиком.

Мы снова устроились на траве. Подошел очередной переполненный автобус, следовавший до Мочища, двери распахнулись – и оттуда буквально вывалился Юрик.

Увидев нас, он обрадовано помахал свободной рукой, другой держал сетку с бутылками.

– Сейчас я его убью, – сказал Сержик, поднимаясь с травы.

– Не надо, – сказала Натали, – побьешь бутылки.

Ничего не подозревающий Юрик радостно устремился к нам и опустил сетку на траву – бутылки звякнули. Мы злобно уставились на него.

– Извините, опоздал, – с места в карьер начал он. – Вы не представляете, что со мной вчера произошло! Вот, – и он продемонстрировал нам свою левую скулу, которую украшал великолепный синяк. – Хорошо, что вы меня дождались. Я боялся, что уже уехали.

– Нет, мы решили тебя обождать… – зловеще произнес Сержик.

– И что же с тобой случилось? – недобро поинтересовалась Натали.

– Вчера вечером я возвращался домой, уже стемнело. Был немного подшофе. Вдруг откуда-то из подворотни выскочили двое. Один заехал мне в лицо кулаком – видите, – он снова гордо продемонстрировал нам свой роскошный синяк, а второй сорвал мою сумку, которую я всегда ношу через плечо. Я упал и пока поднимался – они убежали. Конечно, я расстроился. Но что тут поделаешь? Выругался и пошел по направлению к дому. Вижу, идет милицейский патруль. Я к ним бросился, говорю, так и так – меня ограбили. Они стали расспрашивать: кто и как? Я рассказал. Один говорит (их двое было) – да ты сам поди сумку свою потерял. Второй говорит: точно, сам потерял – ты же пьяный! И забрали меня в отделение. Там дежурный спросил их, в чем дело. Они заявили, что я пьяный шатался по улице. И меня посадили в обезьянник. Продержали часа три. Потом поняли, что с бедного студента ничего не возьмешь – и отправили восвояси. Домой я прибрел под утро. Поставил будильник, чтобы не проспать, – но не услышал звонка. В общем, винюсь и каюсь… – и он склонил свою повинную голову.

– Бедный Юрик, – очень серьезно и сочувственно сказала Натали, хотя в глазах ее сверкали искорки смеха. – Бедный Юрик… Мало того, что его ограбили, так еще и в кутузку забрали! – тут она не выдержала и расхохоталась.

Следом засмеялись все мы – и Юрик был прощен. А тут как раз и семнадцатый к остановке подъехал.

Высадились из автобуса на конечной остановке и по тропинке сразу направились к реке. После душного и раскаленного солнцем автобусного салона насыщенный кислородом лесной воздух, казалось, можно было пить, как вкуснейшую родниковую воду. А запахи, а звуки… Разогретая солнцем сосновая хвоя, ароматы разнотравья, пение многочисленных лесных пташек – рай, настоящий рай! А впереди уже виднеется река, с прозрачной быстрой водой, в которую мечтаешь нырнуть с головой, чтобы всем телом ощутить мягкую, вкрадчивую прохладу.

Место для пикника выбрали под могучей развесистой ивой, плакучие серебристые ветви которой склонялись до самой воды. Побросали сумки на берегу, быстро разделись – и скорее в воду. Ох, какой холодной кажется обская вода после путешествия в душной консервной банке под названием «автобус» – просто ледяной! Но уже через несколько минут тело адаптируется, и приятная прохлада обнимает тебя с головы до пят, и ты плывешь, раздвигая воду руками, испытывая при этом огромное наслаждение от самого процесса плавания, от соприкосновения воды и кожи. Мягкая шелковистая водная субстанция ласкает и баюкает тебя, так что ты невольно ощущаешь себя еще не рожденным младенцем в утробе матери, и это странное чувство доставляет тебе удивительное блаженство.

Накупавшись до дрожи, вылезли из воды и растянулись на горячем песочке. Сержик, конечно, не утерпел и спустился к воде, где в сетке, прицепленной к какой-то коряге, охлаждались, наполовину погруженные в воду, бутылки вина. Достал бутылку каберне и вернулся к нам. Мы с Натали расстелили скатерть и выложили захваченные из дома припасы. Таша извлекла из своей сумки пластиковые стаканчики, быстренько изобразила бутерброды с сыром, достала из банки малосольные, пахнущие укропом огурчики. На свежем воздухе все успели проголодаться и страстно желали приступить к трапезе. И тут выяснилось, что никто не захватил с собой штопор.

– «Трое в лодке, не считая, собаки», – мрачно заметила Натали.

– Но у нас ведь не консервная банка! – воскликнула Таша. – Мальчики, придумайте что-нибудь, откройте, пить хочется.

– Возьми минералку, – сказала я.

Таша бросила на меня сердитый взгляд: «Только и осталось…»

– Может, горлышко отбить? – вслух подумал Юрик.

– Не смешите меня. – Сержик серьезно взялся за дело: покрепче ухватил бутылку и пальцем протолкнул пробку вниз. – И все дела!

Таша восторженно глядела на него. Мы захлопали в ладоши. Он горделиво поклонился и взялся разливать вино.

Перекусив, опять полезли в воду. Все, кроме Натали, были хорошими пловцами. В ней же сочетались, казалось, совершенно несовместимые вещи: она страстно любила воду, но при этом очень плохо плавала. По-собачьи могла проплыть метров двадцать, но только чтобы дно было под ногами. Стоило ей ощутить отсутствие дна – и она тотчас начинала тонуть. Причем, тонуть самым натуральным, нешуточным образом. Вот и теперь, бултыхаясь возле берега по грудь в воде, Натали была абсолютно счастлива. Я уплыла подальше от берега, перевернулась на спину и отдалась на волю течения, настолько сильного и быстрого, что плыть против него было невозможно – тут же сносило обратно. Парни раздухарились и, красуясь перед девицами, уплыли далеко от берега, похоже, нацелившись на ближайший остров, но потом, очевидно, соразмерив свои силы, раздумали и повернули обратно. Скоро меня нагнала Таша, мы еще немного спустились вниз по течению, потом выбрались на берег и по влажному песку, лентой тянувшемуся вдоль самой воды, возвратились к нашему бивуаку.