Адресуясь к насущным проблемам модернизации, мы продолжаем затрагивать только верх айсберга культурного развития, основной конус которого скрыт в пучине исторического непостоянства, неустойчивости, изменчивости, обновления. Беря в расчет лишь видимую часть его структуры, мы упускаем из виду наиболее древние и наиболее глубокие пласты всего айсберга эволюции, предопределяющие собой ход поступательного движения, осуществляемого в соответствии с неким генеральным принципом развития, который необходимо определить как принцип изощренности.

Как известно, культурное развитие происходит в условиях изменяющегося постоянства, что затрудняет объяснение механизма возникновения нового, тем более, если новое понимается как «невыводимое из наличного бытия» (В. Н. Сагатовский). Ведь, строго говоря, из наличного бытия выводима только изощренность, т. е. старое, доведенное до новой степени отточенности, где новое предстает не в виде некоего клона или продукта, сошедшего с конвейера, и не в виде очередной фантасмагории, но как нечто утонченное, в высшей степени отточенное, либо заточенное по-новому, под иные задачи, потому и более действенное, т. е. способное к большей проницательности, пронзительности, проникновенности.

В контексте наших рассуждений важно отметить, что заточка, как указывают учебники и энциклопедические словари, это «операция, обеспечивающая надлежащие режущие свойства инструментов путем придания их рабочим частям определенной геометрической формы» 1 . Последнее – чрезвычайно важное условие, поскольку процесс развития проявляется все в той же геометрической конфигурации, которую отличают конусность или пирамидальность («пирамида роста», «конус развития» и т. д.). В самой основе данных форм лежит угол – геометрическая фигура, состоящая из точки и двух лучей, исходящих из этой точки.

Издавна островерхая, остроконечная форма, графически изображаемая как гипербола, парабола или синусоида, символизирует пульсацию жизни, подъем и спад культурных процессов, взлеты и падения человеческого духа. Достаточно вспомнить древнеегипетские пирамиды, пагоды Индии, Японии, Китая, православные или католические храмы и соборы.

Отталкиваясь от системных закономерностей, находящих свое выражение в пирамидальных, треугольных связях, обозначаемых вихревыми, конусообразными формами с характерным присутствием граней, вершин, пиков, углов, можно утверждать, что без реализации подобных геометрических конструкций оказалось бы невозможным не только активное движение и связанные с ним действия, но элементарное перемещение в пространстве. Ибо только благодаря гибкости живых тел, принадлежащих им членов и суставов, их способности сгибаться под различным углом, принимая все ту же остроконечную форму, обеспечивается не только передвижение, но и жизнедеятельность всего живого 2 .

С помощью особой гибкости тела перемещается огромный отряд пресмыкающихся, в частности змеи. Тем же образом в морской пучине перемещаются водоплавающие и рыбы. Птицы осуществляют свой полет за счет взмахов крыльев, добиваясь этого благодаря изменению угла крыла относительно тела и воздушных потоков.

Таким образом, феномен изощренности, обострения, закон стяжения в единую точку выступает как системный экстремальный принцип движения и развития, поскольку выражает наиболее общее, универсальное свойство, приводящее в действие различные индивидуальные и всеобщие культурные формы. Именно здесь, в краевых, предельных точках эволюционного движения обнаруживают себя экстремальные координаты культуры, которые нередко очаровывают, завораживают человека, захватывая его воображение с непреодолимой силой вихря, смерча, водяной воронки. Именно в этих экстремальных точках, во всей системе экстремальных координат скрыта глубинная мотивация к творчеству, а такие понятия как «изощренность» («острота»), «культура», «развитие» приходят к внутреннему согласию и единству.

Об этом нам напоминает мир многогранников и многоугольников, так называемые «Платоновы тела», скалярные (от лат. scalaris – лестничный, ступенчатый) структуры, тригональная (от лат. trigonalis < гр. trigonon – треугольник) система – в кристаллографии – система, кристаллы которой имеют форму пирамиды, призмы и т. п. Сюда же можно отнести фрактальные системы (фрактальная геометрия) или множество Мандельброта с эффектом самоподобия, а также огромный раздел математики – тригонометрия (гр. trigonon – треугольник + metreo – мерю), изучающий тригонометрические функции и их применение к решению главным образом геометрических задач. «Если хотите познать предмет, узрите в нем треугольник и проблема будет решена» – утверждал Пифагор. Его убеждением было также то, что «любая вещь состоит из трех». Треугольник остается интересен тем, что является самой устойчивой фигурой, и это та единственная геометрическая фигура, на которую без остатка делятся все остальные.

Принцип изощренности (обострения) как системный экстремальный принцип развития природной и культурной среды в своем арсенале имеет два основных аспекта: виртуозность – стремление к высшему совершенству, восхождению (возгонке) и оригинальность – тягу к самобытности и самостоянию, что реализуется в вариационности и комбинаторике нередко посредством перебора всех возможных и мыслимых вариантов. При этом обе ипостаси могут уживаться или входить в острое противоречие друг с другом (как в вопросе о приоритетах национальных или общечеловеческих ценностей в условиях глобализации). Однако подспудно они всегда работают на процесс оптимизации, ибо призваны обслуживать механизм поиска наилучших решений. Так при всей кажущейся дискретности событий культурно-исторический процесс сохраняет преемственность и последовательность в непрерывности, целостности своего поступательного движения, которое стремится достичь полной кульминации, апогея развития, пробиваясь сквозь первоначальные догадки и прозрения, дальнейшие ошибки и заблуждения к сути вещей и явлений.

Экстремальные (вариационные) или, как их еще называют, оптимальные принципы, прямо указывают на то, что блуждания по воле броуновского движения, пребывание в безбрежных вариациях субъективности и эгоцентризма бессмысленны, если нет магистрального пути, нет того конуса или фокуса развития, который указывает на нечто консолидирующее, обладающее сердцевиной, вобравшей в себя все идеальное, классическое, канонически образцовое, объективно верное.

Таким образом, в жизнедеятельности человека изощренность предстает как эквивалент творческой экстремальности, как обнаженный нерв развития и изменения, смыслом которого являются результаты, выходящие за шкалу имеющихся стандартов, а целью – проникновение в новые пласты бытия. Это подтверждается разнообразными параметрами культуры, сформированными остротой восприятия, остротой реакции, остротой впечатлений и переживаний, чувств и эмоций, которым противостоит тупое равнодушие, а также все банальное, плоское, пошлое, пресное.