Долгое время в периодизация отечественной журналистики наука опиралась на ленинскую концепцию освободительного движения (дворянский, разночинский, пролетарский), в структуре которой весь XVIII век был зачислен в предысторию периодической печати. В качестве исследовательского приоритета определялась демократическая журналистика, в то время как другие издания (консервативные, либеральные) рассматривались в критическом ключе. «Направленческий» крен явно доминировал в общем анализе прессы, что мешало созданию объективной картины журналистики, выявлению ведущих тенденций ее развития. Многочисленные попытки определить критерии периодизации: «по царствованиям», по цензурному режиму (правительственной политике в области печати), по типологическому развитию, по форме собственности (государственная/частная) и другим признакам (например, М. М. Ковалева предлагает разделить трехсотлетнюю историю российской прессы «на два специфических по своему содержанию периода – до становления журналистики как профессии и после» 151 ) - приводили в итоге к проблемно-хронологическому подходу в изложении процесса развития журналистики и его изучения.

Выводы. Все науки о журналистике (теория, история, социология, политология) имеют дело с единым объектом, части которого (учредитель, журналист, законодательство, аудитория) находятся в сложных связях, постоянном взаимодействии и требуют системного анализа. Для историков журналистики особенно важно изучение процессов развития. Особенность изучения истории журналистики определяется тем, что одновременно с продолжением сбора эмпирического материала необходимы актуальные обобщения, выявление общих закономерностей типологического развития, трансформации жанровых форм, изучение публицистического мастерства, эффективности руководства изданием. Историческая наука значительно выиграет, если она будет активнее откликаться на проблемы современной практики и их осмысление в теории. Представляется важным наряду с историко-культурной и историко-политической проблематикой чаще обращаться к историко-функциональной парадигме, что позволит придать исследованию конкретно-прагматический характер.

История журналистики обладает огромными потенциальными возможностями, изучение которых позволит актуализировать и эффективно использовать это богатство в профессиональной подготовке. Для этого необходимо продолжить разработку методологических основ изучения и преподавания истории журналистики.

Людмила Петровна Громова, доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой истории журналистики СПбГУ.

Политическая теории журналистики в предметном поле советской теории журналистики. Поле политических исследований журналистики формировалось на фундаменте советской науки о журналистике и является сложным и противоречивым феноменом. В сообществе российских исследователей журналистики до сих пор нет консенсуса относительно того, можно ли считать политической теорией журналистики совокупность теоретических взглядов о принципах, ролях и функциях журналистики, определенных ей в качестве обязательных к соблюдению и исполнению в политической сфере, или речь идет о политизированной теории журналистики, в которой вся исследовательская парадигма основывается на ее политическом функционировании (как, например, в советский период – на идее роли журналистики в построении бесклассового коммунистического общества).

Политизированность и идеологизированность советских исследований журналистики - это неоспоримый факт. Но нельзя игнорировать и то, что в СССР сформировались устойчивые традиции концентрации исследовательского внимания именно на политической составляющей деятельности журналиста или прессы в целом.

В Петербурге (Ленинграде), в котором наука о журналистике базировалась на традициях изучения истории русской журналистики и критики, заложенных исследователями филологического факультета Петербургского университета 152 , политический профиль исследований журналистики стал приобретать явный характер в послевоенное время - в первые годы существования отделения журналистики (конец 1940-х – начало 1960-х гг.). В 1960–1970-х годах политическая история журналистики стала гораздо более востребованным направлением исследований, чем история журналистики в контексте литературного процесса, так полюбившаяся исследователям первой половины ХХ века. Тенденция к увеличению объема историко-политических исследований прослеживалась по всей стране. Например, в 1970-х годах в разных уголках страны было представлено к защите внушительное количество кандидатских и докторских диссертаций по научной специальности 10.01.10 – журналистика, в которых анализировались исторические аспекты политического функционирования прессы или исследовалось творчество политических публицистов 153 . Это стало следствием политики, проводимой государством в сфере журналистского образования. Как отмечает один из самых авторитетных российских историков журналистики, доктор филологических наук профессор СПбГУ Г. В. Жирков, «история русской журналистики… оказалась в числе бдительно контролируемых сверху дисциплин, предпочтение отдавалось большевистской и партийно-советской печати» 154 , поэтому исследования проблем партийной печати не только стали важной частью истории журналистики, но и предопределили развитие общей теории журналистики.

Исследователям истории журналистского образования в России, теории журналистики и отечественных научно-образовательных школ журналистики хорошо известно, что в полемике 1920-1940-х годов об оптимальной модели журналистского образования победили сторонники университетского подхода (а не те, кто видел подготовку будущих журналистов в стенах партийно-пропагандистских учреждений). В 1950-1970-х годах идейное воспитание журналистов, как и в постреволюционное время, все еще оставалось под контролем партийных структур 155 , однако их вмешательство в образовательный процесс носило спорадический характер. Поэтому теоретическое осмысление практических (в том числе и политических) задач, которые государство ставило перед журналистикой, стало уделом тех, кто непосредственно работал в системе высшего образования, – преподавателей журналистских вузов. Этот процесс, как известно, интенсифицировался в 1950-1960-х годах, в период, когда в ведущих советских вузах отделения журналистики при филологических факультетах были преобразованы в самостоятельные факультеты 156 . Как отмечает Г. В. Жирков, «обособление студентов-журналистов от филологов помогало партийным структурам более основательно контролировать подготовку “помощников партии”; в известной степени ограждало их от якобы тлетворного влияния остальной студенческой массы» 157 . Именно с обретения системой вузовского журналистского образования самостоятельности и начался процесс формирования «партийной модели выпускника» 158 , доминировавшей в СССР вплоть до распада страны.

В структуре новых для страны факультетов журналистики был определен стандартный набор кафедр. Это были кафедры, обеспечивающие изучение газетного дела, языка периодической печати и основ журналистского творчества (сотрудники этих подразделений в меньшей степени ощущали на себе идеологическое давление со стороны партийно-государственных органов), и кафедры теории и практики журналистики и истории отечественной и зарубежной журналистики (им и вменялось в обязанности обеспечение взаимосвязей между наукой о журналистике и марксистско-ленинской политической теорией). В конце 1960-х - начале 1970-х годов стали создаваться кафедры телевидения и радиовещания.

Особая идеологическая нагрузка (обоснование связи актуальной для 1960–1970-х годов практики советской журналистики с ее марксистским теоретическим базисом) была возложена на кафедры теории и практики партийно-советской журналистики и преподавателей, которым нужно было разрабатывать базовый курс теории журналистики («марксистско-ленинского учения о печати» в терминологии тех лет). Первыми эту задачу решили для себя преподаватели ЛГУ – «силами… кафедры [теории и практики партийно-советской печати – З. Х.] была разработана первая в СССР программа учебного курса по дисциплине “Теория и практика партийно-советской печати” (утверждена в Министерстве образования в апреле 1947 г., автор П. Я. Хавин)» 159 . Чтение лекций в соответствии с этой программой осуществлялось по всей стране вплоть до конца 1960-х годов, однако определяющее значение для развития советской теории журналистики имел опыт факультета журналистики МГУ. Как вспоминает Г В. Жирков, «в 1960– 1970-х гг. происходила отладка образовательной модели журналиста. В ней участвовали партийные структуры, Союз журналистов и центры подготовки журналистов, главным образом, университеты. За ведущее звено был взят факультет журналистики МГУ, о чем свидетельствуют многие партийные документы, материалы Второго межвузовского совещания преподавателей специальных дисциплин (16-18 мая 1967 г.), где докладчики подробно раскрыли опыт Московского университета: представили программы учебных предметов, рассказали о принципах преподавания специальных дисциплин на журфаке, организации производственной практики, о постановке учебной газеты и др.» 160 .