Юридическое мышление: классическая и постклассическая парадигмы

В новой монографии авторы анализируют юридическое мышление с философских и теоретико-правовых позиций, а также применительно к истории права, отраслевым и специальным юридическим дисциплинам. Представленные исследования отвечают на принципиально важные вопросы: чем постсовременное юридическое мышление отличается от того, как мыслили право юристы и философы в классическую эпоху; что происходит с догматическим мышлением; почему профессиональное мышление все больше ориентируется на обыденное; куда может привести отказ от «высокой теории» в пользу «обслуживания» практической юриспруденции.

Монография ориентирована на преподавателей, аспирантов, студентов вузов, может быть интересна всем, интересующимся современными проблемами юридического мышления.

В оформлении обложки использован фрагмент картины Поля Гогена «День божества».

Новая книга продолжает исследования, посвященные юридической герменевтике, трактуемой в широком смысле как рефлексии осмысления правовой реальности. В предыдущих работах 1 основной акцент был сделан на современном состоянии теории и практики распознавания знаковых систем, содержащих нормативные предписания, на теоретических основаниях и категориях герменевтики права, описании ее основных методологических принципов, а также их использовании в юридической практике, в первую очередь в сфере правосудия, на новейших подходах семиотики, постструктурализма, критического дискурс-анализа, правового реализма и анализа интерпретативной природы права. В новой монографии авторы анализируют характеристики современного юридического мышления с философских и теоретико-правовых позиций, а также применительно к истории права, отраслевым и специальным юридическим дисциплинам. В этой связи возникает принципиально важный вопрос: является ли современное (или постсовременное) юридическое мышление принципиально отличным от того, как мыслили право юристы и философы в классическую эпоху?

Если философско- и теоретико-правовые положения постсовременного юридического мышления, по мнению авторов монографии, кардинально отличаются от классической юриспруденции, то по поводу догматического и профессионального юридического мышления единство взглядов отсутствует. Это лишний раз свидетельствует о необходимости поворота «высокой теории» (если не отказа от нее) к нуждам практической юриспруденции 2 , о специальных исследованиях «практического поворота» в юридической науке.

Полагаем, что отказ от «объективной истины» (или замена корреспондентской теории истины на прагматическую или когерентную) в юридической науке, прежде всего, в процессуальных отраслевых дисциплинах и законодательстве достаточно глубоко меняет практическое юридическое мышление в сторону его риторичности 3 . Прагматическая риторичность юридического мышления воплощается в значениях и смыслах, приписываемых конкретным ситуациям и определяют содержание юридической повседневности. Крушение метанарративов или отсутствие «глубины» в «новой культуре симулякра» как «конститутивная черта постмодернизма» 4 , лингвистический поворот, интерсубъективность как другая версия объективности, отказ от бинарных оппозиций – все это косвенно сказывается и на практическом юридическом мышлении.

Правовая реальность конструируется целенаправленными действиями индивидов, опосредованными скриптами и штампами юридического мышления. Коммуникация субъектов прав и обязанностей формирует юридическую практику, придающую устойчивые характеристики социальному порядку. Стабильность правопорядка обеспечивается стремлением общества к выживанию. Солидарность способствует консолидации населения и согласованию общих критериев ценностей, в том числе свободы, совести, справедливости, разумности институтов самоуправления, эволюции стандартов доказывания в судопроизводстве и т. п. Для выявления общих закономерностей юридического мышления приходится выходить за пределы знаково-символических образов и погружаться в поля прикладной юриспруденции, чтобы установить соотношение между разнонаправленными теоретическими концепциями и процессуальной реальностью.

Постклассическая парадигма права основана в большей степени не на поиске абстрактной истины, а на ее ежедневном и ежечасном производстве. Теория становится разновидностью риторики, в ходе развития которой симулякры истины создаются для решения прагматических задач. Так называемая «процессуальная истина», сформулированная в правоприменительных актах, становится результатом юридического операционного мышления. Юридическая практика в свободном и открытом столкновении побеждает теорию. Поворот к прагматизму предоставляет уполномоченным акторам права широкие компетенции по толкованию фактов, норм и правоотношений. Правопорядок формируется из разнонаправленных актов личного и коллективного произвола. Соперничество пассионариев, кланов, корпораций за власть и деньги приводит к одновременному сосуществованию нескольких правопорядков, где одни и те же агенты могут служить в правоохранительных органах, занимаясь преступной деятельностью на постоянной основе и/ или оказывая платные услуги нарушителям закона.

В мире постправды при столкновении мнений о юридических фактах, при конфликте интерпретаций нормативных установлений будут доминировать производители новой правовой реальности, обладающие не университетскими знаниями и риторическими навыками, а силой штатного огнестрельного оружия и ключами от камер учреждений пенитенциарной системы. Рациональность станет востребованной в качестве смирения с произволом, демонстрируя способность не отстаивать свои права, а вырабатывать конформистские подходы к принятию несправедливости, но сохранению свободы и жизни.

Онтическая неопределенность и, как следствие, непредсказуемость – доминирующий принцип общества риска, трансформирует теоретическое, профессиональное и обыденное мышление, например, о преступности и мерах по ее предотвращению. Признавая неизбежность риска, сопутствующего общественному развитию, постмодернистская криминология перемещает акцент с анализа преступности и ее причин 5 на «потенциальных жертв и рискованных ситуаций, возникающих в ходе повседневной жизни, которые создают условия для появления такого побочного эффекта как преступность» 6 . В результате основной «темой новой уголовной политики являются не непосредственно события преступлений, а восприятие населением опасности и сопряженного с ним ощущения неопределенности. Отражение криминальных событий в общественном сознании и возникающее в результате этого социальное раздражение требуют символически выраженных сигналов о решимости бороться с несправедливостью. В соответствии с этим, определенные новой уголовной политикой стратегии вмешательства, характеризуются ориентированной на аудиторию символической силой» 7 . Таким образом, профессиональное юридическое мышление все больше ориентируется на обыденное, изучать которое призвана юридическая наука. Переход от «объективирующей методологии» или «методологии объяснения» к «модели понимания» 8 – главный тренд постсовременной юридический науки.

В современной философии и науке происходит смена парадигм. Классическая теория познания (эпистемология) постепенно заменяется неклассической и постклассической. Это не может не сказаться на представлении о юридическом мышлении.