Откидывая волосы назад, как Саманта уложила их изначально, позволяю своему телу делать часть работы. Выставляю его на всеобщее обозрение и пытаюсь поднять себе цену. Либо Чарльз заплатит за меня, либо я пойду домой с кем-то еще.

Облизнув губы, я стараюсь изо всех сил.

Чарльз

— Я не могу видеть ее такой. Кажется, меня сейчас стошнит.

— Ты же знаешь, что Стелла отрежет нам члены за то, что мы видели Мэнди голой, да?

Сейчас я чувствую себя очень далеко от этого места, голоса братьев звучат как будто на расстоянии. Я на отдаленной планете — гигантском шаре ярости — и я Бог своего мира. Я настолько чертовски зол сейчас, что хочу сорвать кожу со своего тела. Как она может быть голой на сцене перед всеми? Как все эти похотливые ублюдки могут видеть мою великолепную женщину в таком виде?

Она в костюме ангела, и, черт возьми, выглядит соответствующе. Ангел для моего дьявола. Умно, Саманта, умно. Если бы не был так зол, я бы посмеялся над контрастом наших костюмов.

Ее крылья большие и покрыты длинными белыми перьями, которые мерцают на свету. Волосы взъерошены, будто ее только что трахнули за кулисами. Откинув назад волосы, она обнажает свою идеальную грудь и твердые розовые соски. Я скольжу взглядом по ее аккуратному животику и узким бедрам к крошечному участку нижнего белья, едва прикрывающему ее киску. Белые стринги слишком узкие и впиваются в половые губки, заставляя их выделяться с обеих сторон. Мой рот наполняется слюной, когда я думаю о том, как облизываю ее. Мне приходится сглотнуть, чтобы слюна не потекла по подбородку.

Ее ноги чертовски длинные и заканчиваются убийственными белыми туфлями на каблуках, и ремешками, обвязанными вокруг ее лодыжек. Она выглядит как нечто среднее между гладиатором и ангелом Victoria’s Secret. (Примеч. Одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья). Мой член настолько твердый, что чувствую, как натягиваются швы на моих брюках, едва способные сдержать его. У него больше нет места, поэтому я поправляю его, позволяя твердому весу спускаться по моему бедру. Потираю его, глядя на нее, вверх и вниз, дразня себя тем, что передо мной.

Осматривая каждый сантиметр девушки, я забываю свой гнев и упиваюсь ее сексуальным магнетизмом. Мэнди притягивает меня к себе, как никогда. Я чувствую, что в любой момент неосознанно встану и пойду к ней. Она как сирена, заманивает меня на смерть, заставляя упасть к ее ногам. Чувствую, как злобно улыбаюсь, слишком готовый сорваться с места и подойти.

Она расправляет плечи, облизывает губы, и я нежно потираю свой член, думая о том, что собираюсь сделать с этим ртом. Провожу ладонью вниз по внутренней стороне бедра, чувствую через брюки тепло. Горю ради нее и не знаю, сколько еще смогу ждать.

Сделав шаг, Мэнди расставляет ноги, показывая мне то, что я хочу, чего жажду. Она опускает руки на бедра, и я все еще медленно поглаживаю себя, наслаждаясь шоу. Когда она открывает рот, чтобы говорить, я возвращаюсь к реальности и осознаю, что происходит вокруг.

— Ладно, мальчики, я ищу немного больше, чем это. Другие участники торгов?

Я выпрямляюсь в кресле и ударяю ладонью по столу, отчего стаканы дребезжат.

— Два миллиона! — Мне все равно, что я просто торгуюсь с самим собой. Если Мэнди хочет больше, она это получит. Она поедет домой со мной. Несмотря ни на что.

— Э-э, два миллиона от того же участника торгов, — говорит ведущий.

Она даже не смотрит на меня, когда покачивает бедрами, а затем поворачивается, чтобы показать толпе свою задницу. Мужчины позади меня начинают улюлюкать, и мне приходится закрыть глаза, чтобы не дышать огнем и не сжечь это чертово место дотла.

— Ну же, джентльмены, не отпускайте меня так легко. Я эксперт по йоге, — бросает она через плечо, когда наклоняется и расставляет ноги дальше друг от друга.

— Три миллиона, — ухмыляюсь я, все еще будучи единственным, кто торгуется.

— Итак, да, все тот же парень. Три миллиона. — Ведущий кажется смущенным, но просто принимает эту ставку.

После пьяной ночи Мэнди в баре моего казино, я смотрел на мониторы, как она пошла в свою комнату и затем отключилась. Я лег спать, думая, что у нее похмелье, и она будет отсыпаться, когда я проснусь. Когда я встал и проверил, ее уже не было. Вещей не было в номере, и никто не знал, куда она ушла. К тому времени, как я добрался до вестибюля, Купидон разговаривал со швейцарами и пытался отследить ее.