На стук отворила молодая женщина, из-за спины которой выглядывала любопытствующая физиономия пацаненка лет семи. Ерофеев представился, и через минуту «археологи» уже знакомились с хозяином. Павел Иванович Семин оказался крепким черноволосым мужчиной лет тридцати, улыбчивым и гостеприимным. Гости были усажены за стол: Семин отказался говорить о делах, пока «археологи» из Столицы не поужинают.

Ахилло с интересом осматривался. Скромное, небогато обставленное жилище краеведа выглядело необычно. Конечно, на стене присутствовал портрет товарища Сталина и несколько грамот в деревянных рамочках, зато повсюду, в углах, на серванте и даже на полу, лежали диковинного вида камни, черепки и просто кости. Возле окна стояла большая амфора с отбитым горлом, а рядом красовалась нижняя часть ноги какого-то неведомого зверя, сложенная из скрепленных проволокой костей.

За ужином Михаил предпочел помалкивать. Гонжабов вообще не проронил ни звука, зато Ерофеев говорил без умолку. Ахилло с интересом отметил, что майор старается избегать привычных «крутых» словечек, изъясняясь вполне культурно. Он передал приветы от знакомых директору столичных знаменитостей, сыпал новостями из жизни таинственной науки археологии и даже поведал о своей недавней поездке в Среднюю Азию на научный симпозиум. Было заметно, что майор подготовился к разговору весьма тщательно.

После ужина перешли к делу. Ерофеев вручил хозяину дома письмо от профессора Бонч-Осмоловского, с которым Семин был знаком по совместным крымским экспедициям. Тот явно обрадовался и быстро прочел послание.

– Но ведь это здорово, товарищи! – воскликнул он, аккуратно складывая письмо. – Нижний палеолит в Крыму! Я бы и сам с вами пошел... Но завтра собрание в честь 20-летия Октября, мне выступать...

– Успеете, товарищ Семин! – улыбнулся Ерофеев. – Мы – только разведка. Летом приедет экспедиция, для вас место всегда найдется. А мы пока поглядим. Вот товарищ Гонжабов специально из Ташкента приехал. Он там с профессором Окладниковым работал...

– Правда? – Семин повернулся к невозмутимому бхоту. Тот чуть улыбнулся и кивнул.

– Средняя Азия!.. – горячо проговорил Семин. – Вот где Эльдорадо! Тешик-Таш – это же открытие века. Самый северный неандерталец в Азии! Но и у нас... В прошлом году товарищ Бонч-Осмоловский как раз в том районе, что вас интересует, нашел любопытный слой. Это даже не медный век, это настоящий неолит – но там уже была каменная кладка. Даже поверить трудно! Эх, денег бы побольше...

– Не уйдет ваш неолит, товарищ Семин! – авторитетно заявил Ерофеев. – Лично займусь! Ну, давайте взглянем на маршрут...

Стол освободили, майор развернул большую крупномасштабную карту. Семин долго рассматривал ее, потом как-то странно улыбнулся:

– Прекрасная у вас карта, товарищи! Хорошо, смотрите...

Он взял карандаш:

– Маршрут несложный, но сейчас ноябрь, прошли дожди, очень скользко, на Караби не проехать. Поэтому вам лучше добраться к Ангарскому перевалу, там где Чатыр-даг, видите? Отсюда два пути. Можно в обход, а можно через Демерджи...

– Покажите, – прервал его майор, став очень серьезным.

Карандаш забегал по карте. Ахилло кивал: в этих местах ему уже приходилось бывать, на Демерджи он заходил даже дважды, правда летом и совсем с иными целями.

– Через Демерджи ведет дорога до урочища Тырки, затем поворот к реке Малая Бурулча, потом, не доходя Ай-Алексия, снова поворот. Там Караби-Яйла, вам надо пройти ее западным краем. А вот и Чердаш...

Гора на карте казалась маленькой, но отметка говорила, что ее вершина поднимается на высоту более километра.

– По дороге будут пастушьи стоянки, можно ночевать, так что палатка вам понадобится один раз – не больше. А карта окрестностей самой горы у вас есть?

– Увы, – покачал головой Ерофеев. – Поможете?

– Конечно, – улыбнулся Семин. – Вот, смотрите...

На столе появился лист бумаги, и карандаш краеведа быстро набросал простую, но вполне ясную схему.

– Вот тропа, она там единственная, идет вдоль подножия. Пещеры могут быть только с западного склона, во всяком случае, оползень был именно там...

Затем еще долго беседовали, причем разговор перешел на столичные новости. Директор оказался заядлым театралом, не пропускавшим во время поездок в Столицу ни одной новой постановки. Тут уж настал черед Михаила, с удовольствием поведавшему о новостях Мельпомены. Семин грустно улыбался, качая головой и сетуя, что едва ли сможет выбраться в Столицу раньше весны.

Гонжабов по-прежнему молчал, казалось, совершенно не интересуясь происходящим. Ерофееву даже пришлось специально упомянуть, что уважаемый профессор из Ташкента, к сожалению, недостаточно владеет русским языком.

...Вышли рано утром, когда на востоке только начинало белеть. Хозяин, пожелав удачи, просил написать о результатах разведки. Ерофеев обещал, крепко пожал руку Павлу Ивановичу и потрепал по непокорной шевелюре вскочившего с постели мальчонку. Сын директора, как выяснилось, тоже мечтает принять участие в летних раскопках, что майором было ему твердо обещано.