Сергею было не до смеха, но он заставил себя улыбнуться. «Дрожишь, скелет?» В отличие от французского маршала, он уже догадывался, куда предстоит им попасть.

Сергей ошибся – за ним пришли следующим вечером. Вероятно, Агасфер-Филин спешил, не мог ждать. Те же «саперы», но уже не Рыбин с напарником, а другие, незнакомые. На этот раз осназовцы держались вежливо. Старший, с лейтенантскими «кубарями», покосился на револьвер, который Пустельга пристегнул к поясу, но возражать не стал. Сергей собирался не спеша, стараясь ничего не забыть. Оружие, пачка патронов... Он вспомнил о промозглой сырости подземелья и захватил с собою шинель. «Саперы» не подгоняли, глядя равнодушно, даже с легкой брезгливостью, как смотрят на нелюбимых покойников.

Все повторилось почти в точности, лишь у палаты Орловского не было привычного караула. Значит, Сорок Третьего уже увезли...

Всю дорогу «саперы» молчали, и Пустельге вновь показалось, что именно так везут покойника. Тянуло спросить, что с бравым сержантом Рыбиным, но Сергей понимал: не скажут. Возможно, нахальный «сапер» просто получил увольнительную, но может, он уже отправился в свое путешествие вслед за бывшим профессором Белиным...

«Ремонт» на набережной был в самом разгаре. Площадку окружал плотный дощатый забор, «рабочие», несмотря на поздний час, активно ковыряли асфальт отбойными молотками. Машину задержали надолго, документы проверяли тщательно, подсвечивая фонарем, заглянули в багажник и даже велели открыть капот.

За забором было тоже людно. Здесь уже не таились, вместо серой саперной формы солдаты были в светлых гимнастерках ОСНАЗа. Пустельгу провели ко входу в подземелье. Сопровождающий подбежал к машине, коротко переговорил с одним из осназовцев и тут же вернулся.

– Пойдемте, товарищ майор. Вас ждут...

Пустельга быстро оглянулся, глубоко вдохнул теплый апрельский воздух и шагнул к черному отверстию. «Дрожишь, скелет?..» Но страх куда-то исчез. Может быть, именно сейчас Пустельга перешагнул черту, за которой уже нечего бояться.

...Вместо страха он ощутил изумление. Лестница, ведущая в мокрое подземелье, была освещена, вдоль стен тянулись толстые провода, ярко горели лампы, лужи оказались заботливо присыпаны песком. «Саперы» старались не зря. Древние катакомбы теперь чем-то напоминали респектабельное столичное метро.

Спуск на этот раз показался очень коротким, может быть оттого, что не приходилось каждый раз ощупывать ногой старые ступеньки. Сергей с интересом осматривал проход. Теперь можно было заметить все, прежде скрываемое темнотой – небольшие ниши в стенах, странные непонятные надписи. То и дело встречался знак креста, словно предки хотели остановить нечисть, не выпустив ее из-под земли.

Большой зал показался темным, даже жутковатым. Его не стали освещать, повесив лампу лишь над входом в левый коридор. Теперь Сергей шел не спеша, благо сопровождавшие не торопили. В коридоре тоже оказалось кое-что любопытное. В одной из пещерок, прорубленных в стене, можно было заметить остатки росписей, а над потолком временами попадались ржавые крючья. Вот и место, где фонарь высветил черную крышку гроба. Пустельга вновь удивился – гроб исчез. Присмотревшись, Сергей понял, что его закрыли толстой стальной плитой, привалив с боков тяжелыми камнями.

И тут свет пропал, впереди была тьма. «Сапер» включил фонарь, скользнув лучом по стенам. Выходит, все-таки не успели или у Агасфера не хватило лампочек? В темноте сразу стало неуютно. К счастью, они были уже почти у цели. Сейчас направо...

В широкой галерее было черно, но вход в часовню неярко светился. Об этом позаботились – но не только об этом. Ступеньки оказались застелены черным сукном, а по бокам неподвижно застыли часовые. Их форма тоже была черной, абсолютно незнакомой.

Его подвели к порогу. Сопровождающий легко коснулся плеча и кивнул. Пустельга мельком взглянул на караульных, заметив еще одну странность: оба были узкоглазые, с широкими скулами. Удивляться Сергей не стал. Не все ли равно, кто охраняет Филина?

...Вначале он увидел свечи. Их было немного, не больше десятка, зато все огромные, почти в рост человека. Свечи стояли вдоль стен, освещая церковь. Впрочем, на храм Божий это никак не походило. Все казалось черным – стены, занавешенные тяжелой тканью, пол, покрытый чем-то похожим на затвердевшую смолу. Слева и справа от алтаря стояли два возвышения, напоминающих надгробия. Еще одно, поменьше, вырубленное из черного камня, находилось почти в центре. Алтарь был почти не виден, но Сергей все-таки смог разглядеть большой знак, висевший над местом, где когда-то стоял престол. Пятиконечная звезда, золотая и почему-то перевернутая...

Вдоль стен застыли невысокие косоглазые парни в черной форме. Еще один, но уже в странном широком халате, стоял слева от алтаря. А справа... Там было особенно темно, Пустельга заметил лишь кресло, над которым возвышалась черная тень.

– Заходите, Сергей Павлович...

Знакомый голос донесся именно оттуда, из густой тьмы. Говоривший не напрягался, но его было прекрасно слышно; эхо гулко отдавалось в высоких сводах. Пустельга прошел ближе, остановившись у черного камня.

– ...Благодарю за хорошую работу. Вы сделали даже больше, чем я мог рассчитывать. Во-первых, узнали о дхарских предках нашей подопечной, а во-вторых, обратили внимание на весьма своеобразный саркофаг. Первое нам может помочь, второе, благодаря вам, не сможет помешать. Вас не смущает эта обстановка, Сергей Павлович?