Машин оказалось тридцать, и каждая могла нести до двух тонн бомб. Бомбы тоже были продемонстрированы – фугасные, осколочные и, отдельно, зажигательные. Последние, по словам капитана Четвертакова, не имели себе равных в мире. Было заметно, что флаг-штурман волнуется. Юрий, не питавший зла на молодого капитана, вполне искренне пообещал в случае необходимости заверить командование, что боевая и политическая подготовка в соединении бомбардировочной авиации округа находится на самом высоком уровне.

Комбриг Миронов ждал Орловского у своего автомобиля. Значит, придется ехать дальше. Интересно, куда? Очевидно, туда, где он сможет подтвердить, что здесь ждут приказа тридцать боевых машин, способных поднять в воздух шестьдесят тонн бомб...

– Значит, авиацию видели! – удовлетворенно заметил Миронов, когда авто тронулось. – Артиллерию мы покажем вам немного позже.

Еще и артиллерия! С кем это собрался воевать комбриг Миронов?

– Товарищ комбриг, – не выдержал Орловский. – Я в артиллерии мало понимаю. Даже пушку от гаубицы не отличу.

– Это просто, – улыбнулся Миронов. – Пушка с длинным стволом, гаубица – с коротким.

– А у вас – с каким: с длинным или с коротким?

– А какие угодно. Но главное, мы успели подтянуть 203-и...

– А какие они – 203-и?

– Большие такие! – рассмеялся комбриг. – Очень, я вам доложу, тяжелые – на гусеницах...

Усмешка исчезла.

– А если серьезно, это 203-миллиметровые гаубицы образца 1931 года из РКГ...

– Простите? – сокращение могло обозначать что угодно, например, «Революционный Конгресс Гватемалы»...

– Резерва Главного Командования. Двадцать четыре ствола, по четыре боекомплекта на каждый. Остальные на подходе...

Тяжелые бомбардировщики, гаубицы – кажется, Рабоче-Крестьянская Красная армия всерьез решилась воевать. Но с кем? Орловский выглянул в окошко. Машина мчалась по лесной дороге мимо бесконечных рядов гигантских елей. Кое-где у обочины лежали неубранные стволы, дорога казалась пустой, лишь изредка авто обгоняло небольшие колонны грузовиков. Тайга, глухомань, низкое серое небо – почти край света!

– Товарищ комбриг, куда мы едем?

Миронов удивленно повернулся:

– То есть? Имею приказ, во-первых, встретить вас, во-вторых, показать авиацию и тяжелую артиллерию, а в-третьих – доставить в особый район Якша...

Якша! Пелена исчезла, словно сорванная порывом урагана. Он должен был догадаться раньше, когда Артамонов сказал о Чердыни! Якша – родина дхаров!

– Товарищ комбриг, я слыхал, что местные жители... дхары... бежали в лес. И что лес блокирован...

– Совершенно верно, – кивнул Миронов. – Я здесь только год, подробностей не знаю, но если в общих чертах... Весной 30-го здесь началась массовая коллективизация согласно великому Сталинскому плану. Одновременно происходило организованное переселение части жителей...

Орловский криво усмехнулся. Удобные формулировки – «коллективизация», «организованное переселение»!..

– Лица дхарской национальности, подбиваемые врагами народа из числа феодально-байских элементов проявили вопиющую несознательность...

– Несознательность? – Юрий не выдержал. – И сколько в результате погибло? Тысяча? Больше?

– Точно не знаю, – равнодушно пожал плечами Миронов. – Боев не было, они просто ушли в лесной массив юго-восточнее Якши. До недавнего времени активных действий ни одна сторона не вела...

«Активных действий»! Юрий представил беглецов в пустом мрачном лесу. Голод, лютые холода зимой, полная безнадежность...

– В последний год командование начало переброску войск. Очевидно, готовится крупная войсковая операция. Насколько я понимаю, вас прислали как парламентера, для переговоров с несознательными элементами...

Это Юрий понял и сам. Вот что означала эта форма! Умно! Для дхаров он теперь оборотень, вервольф из волчьей стаи. Враг...

Дорога по-прежнему тянулась вдоль опушки. В лучах утреннего солнца ели казались черными, лес выглядел мрачно, уныло. Вот, значит, какие они, дхарские места! Когда-то Юрий мечтал побывать здесь. Довелось! Правда, при Фроате Великом тут не было военных дорог, аэродромов и тяжелых гаубиц...

– И что, товарищ комбриг, сейчас в этом самом... особом районе?

– Вы имеете в виду, как ведут себя несознательные элементы? – уточнил Миронов. – В общем, спокойно. Раньше были случаи перехода заграждений. Несколько групп сумели прорваться в лес – из-за одного такого случая сняли моего предшественника. Сейчас блокада усилена. Впрочем...

Он оглянулся на шофера и заговорил тише:

– Имеется приказ об организации тайных контактов с несознательными элементами. Разумеется, под видом несанкционированных встреч. У них там совсем нет хлеба, сидят на картошке. Мы и предложили им муки и, кстати, соли. Якобы инициатива снизу...