Сразу было видно, что общежитие женское. Какие-то цветочки на подоконнике, пальмы в кадках, паласы на полу, шторки на окнах в коридоре. И сладковатые, еле уловимые ароматы витающих в воздухе духов.

— Как же здорово, когда большинство девчонок ещё не приехало! — раздалось вдруг из приоткрытого проёма одной из дверей, что тянулись рядом вдоль коридора.

— Это да, и самое главное — нам никто не мешает, — проворковал томно второй голос. Тоже женский.

Поравнявшись с открытой дверью, я с любопытством заглянул внутрь и увидел двух старшекурсниц лет двадцати на вид, брюнетку и блондинку, что страстно целовались, лапая друг дружку за, так сказать, грудь. Голую… Голые. Что характерно, третий размер у обеих.

— А-а! — снова раздался крик, теперь уже на два голоса, когда бесстыдницы, нацеловавшись, обнаружили меня.

«Грешницы, — мелькнула неодобрительная мысль. Мелькнула — и пропала, а я подумал: — Мда, ну и нравы у современной магической молодёжи».

Дверь комнаты резко захлопнулась перед моим лицом, и я, выждав пару минут, пока девчонки успокоятся, аккуратно постучал.

— Д-да? — раздался из комнаты тоненький дрожащий голосок.

— Инквизиция, — снова представился я.

— Мы больше не будем, честно! Только не говорите родителям! — запричитали из-за двери.

— Больно надо. Занимайтесь чем хотите, только дверь закрывать не забывайте, — произнёс я с лёгкой иронией. — Я здесь по другому вопросу.

— Правда? — робко переспросили меня.

— Правда-правда, — ответил я, и дверь со скрипом отошла, приоткрывая побелевшее от испуга лицо брюнетки.

«А ничего так, — подумал я, — грешница. Симпатичная».

— Скажи, красавица, — обратился я к ней, — а не знаешь ли ты часом, где живёт Ниике-хатун, студентка из султаната?

— На третьем, в конце коридора, — пискнула та.

— Спасибо, красавица!

Я церемонно наклонил голову, прощаясь, и, развернувшись под её ошарашенным взглядом, направился к лестнице.

Усмехнулся, услышав за спиной звуки поспешно закрываемой на все замки двери. Всё-таки произвожу впечатление.

Комнату Ниике-хатун я нашёл быстро. Помог нарисованный на двери знак султаната. Его я уже видел, правда, не мог вспомнить, где именно. Дверь такая была одна, так что вероятность ошибки отсутствовала.

Постучав и увидев открывшую дверь девушку, я улыбнулся.

— Здравствуй, Ниике.

— Вы?!

— Я.

Подхватив девушку за талию, я приподнял её и крепко поцеловал в губы.

— Что… что… что… но… ваша сила!.. — только и смогла вымолвить она, когда я поставил её обратно на пол.

— Есть один способ, — негромко сообщил я.

— Какой?

— Брак перед богами, — ответил я и испытующе взглянул на охнувшую от неожиданности девицу. — Только он не нарушит мой обет.

— Но что… как… ох! Почему я вообще?!… — возопила та наконец, отходя от первоначального шока. — Вы враг, вы хотели убить моих близких, я же вас ненавижу!

— А я тебя люблю, — ответил я спокойно, глядя прямо на нее.

Она замерла, прижав руки к груди, не отводя взгляда от меня и я почувствовал, как невидимая, незримая нить словно соединила нас. Связав крепче судьбы, крепче всего что было раньше.

Все окружающее медленно пропало, оставляя лишь бездонные озера ее глаз.

И только нудно и навязчиво капал где-то не до конца закрытый кран, нарушая установившуюся тишину.

Уже у себя на чердаке, скинув доспехи и свалив их бесформенной кучей на полу, я бросился умываться и вдруг понял, что у меня дрожат руки. Вот натурально так ощутимо подрагивают. Да и вообще, когда мне вспоминалось всё произошедшее, меня начинало попеременно бросать то в жар, то в холод. Картины того, как уверенно и хладнокровно я себя вёл… Скажи мне кто раньше, что я, ничуть не смутившись, буду общаться с девушкой, которую только что застал полуголой и целующейся с такой же полуголой подругой, а затем хватать другую, совсем малознакомую девушку и взасос целовать, да ещё и совершенно спокойно врать про любовь, проникновенно заглядывая ей в глаза… Пожалуй, в ответ я только похмыкал бы да вздохнул, что мечтать не вредно.

И эта любовь… Я взрослый, в меру циничный и прекрасно знающий, чего хочу, мужик. Что Ниике мне нравится — не отрицаю. Красивая молодая девушка с отличной фигуркой, темпераментная, что добавляет пикантности… но вот прям головокружения, да даже просто влюблённости я к ней не испытывал. Просто в силу возраста, давно уже, между прочим, не восторженно-мальчишеского.

Щёки мои заалели от нестерпимого стыда, когда я взглянул на самого себя в небольшое зеркало, прибитое над раковиной. Девчонке-то лет восемнадцать-девятнадцать всего, и такое заявление о высоких чувствах на неё явно сильно подействовало — то-то она стояла словно пыльным мешком ударенная. Задание, мать их. Завербовать, фиктивный брак, обман, обман, обман… А каково будет ей, когда она всё узнает? А она узнает. Когда-нибудь же эта игра в шпионов закончится.