Воська и Томпик, или Как паучок черепашку спас. Супертропическая сказка
вернуться

Парфенов Юрий Владимирович
Шрифт:
Хоть не каждому картинкаЭта славная видна:Паутинка-невидимкаИ прекрасна, и нежна.А когда сияет солнце,Я сушу на ней бельё!12Там, где тонко, там и рвётся,Это всё не про неё!Я люблю на паутинкеКверху пузиком лежать,Таким образом, на спинке,Свежим воздухом дышать.Я старательно так делалЭту пряжу меж ветвей!Прилетайте, мухи! Где вы?!Покачаемся на ней!

Воська прислушался. Послышалось, кто-то жужжит. Спрятался в укрытие. Повёл наблюдение. Но то была вовсе не муха, а… слон. Паук занервничал, как бы этот прохожий, никуда негожий, не сорвал охоту: не помял и не снёс паутину.

Глава третья,

в которой слон Томпик вышел на прогулку

Ничуть не ведая о планах паука, по джунглям гулял слон Томпипон. Его так звали потому, что он родился возле реки Томпипо, которая то пересыхала, то разливалась, но чаще текла ручейком. Слон был добродушен и приветлив. Все его звали просто Томпик. Сейчас сильные ноги вели его по знакомой тропинке. Он шёл, напевая:

Я такой отличный,Слоник симпатичный,Кругленький и толстыйВ свою очередь.А гляди, как дивныБеленькие бивни,Серенькие ножкиИ всё прочее.И скажу вам откровенно:Я по травушке гуляю,Никого не укушу.Или хвостиком виляю,Или хоботом машу,Или всё одновременно.
Небо серебрится,Солнце золотится.А под баобабомБлагодать да тишь.Ну а если птицаСверху раскричится,Я не собираюсьГоворить ей: «Кыш!».Пальмы да лианы,Зебры, обезьяны,А перед глазамиРеченька бежит.Ну а если мухаСядет мне на ухо,Маленьких не трону –Пусть она жужжит.

Слон благополучно миновал развесистую засаду. А Воська, чуя угрозу, вылез из укрытия.

– Чего он тут растопался?! Ещё бы влево, паутинку б задел. Вроде целая… Крепенькая, – успокоился охотник. Но тут услышал до боли знакомые противные звуки.

– Муха! Точно – Жуська! Сейчас я её!

Он успел смотаться в укрытие. Замер. Это была она, кого он полжизни выслеживал.

Глава четвёртая,

в которой мушка Жуся чуть не попалась

Муха кружилась и жужжала песню, которую паук знал как свои восемь ног. Стиснув зубы, он выслушал её ещё раз.

Если кто имеет брюхо,Тот имеет аппетит.Это вам любая мухаЗа обедом подтвердит.Я по воздуху летаюИ туда-сюда ношусь.Где угодно обитаю,На кого хочу, сажусь.Припев:У меня прекраснаяГолова глазастая,Крылышки прозрачные,Ножки шестизначные.
Мне милы любые страныИ различные края.А клопы и тараканы –Мои лучшие друзья.Встретить я всегда готова,В ожиданье трепеща,Скарабея дорогогоИ любимого клеща.
Ну а встречу шелкопряда,Сразу буду я в шелку.Я так счастлива, так рада,Что хожу по потолку.С ним я буду золотая,Дивная-предивная.Оттого я и летаюСловно реактивная.

Жуська важничала своей неуловимостью. Но не заметила – ой-ой-ой, – как влетела в паутинку. Паучок потирал кулачки: вот-вот запутается. Ещё чуть-чуть, ещё каплю… Но Жуська тормознула. Зависла.

– Что это? Знакомое что-то… Засада! – выскочила она из коварных пут.

Воська выпрыгнул с запасной сеткой. Бросил. Но Жуська увернулась.

– Эх! Не успел! – сжал кулачки охотник. – Ну, я тебе покажу!

А та, дразнясь, улепётывала:

– Поймал один такой –Упал вниз головой!

– Неблагодарная! Я такую паутинку сплёл, а она не попалась. Как она могла? Всё равно поймаю! Не уйдёт!

– Обманули паукаНа четыре кулака!Трухлявый в кости,Подучись плести! –

донеслось издали.

– Ну, дразнюха! – закусил губу Воська. – Не сносить тебе крыльев!

Он нервно заходил по толстым нитям. Ловушка обнаружена. Требовалась новая охотничья хитрость.