Вечером позвонили в дверь. На пороге стояла встревоженная тетушка Феня.

– Здравствуйте! Проходите. Что-то случилось?

– Случилось, Врора, случилось.

– Со Степаном Лукичом? – перепугалась Аврора Ивановна.

– Нет, сегодня увезли Надю на скорой. Что-то у нее с сердцем. Ребятишки одни остались.

– Что вы говорите?! Инфаркт?

– Не знаю, но что-то серьезное. Дай Бог, чтоб живой выбралась. Врора, детишек мы к себе заберем, уж покормить-то сможем, а вот в школу провожать и из школы забирать придется тебе.

– Да? – растерялась Аврора Ивановна.

– Больше некому. Всех в нашем подъезде перебрали, у всех свои проблемы.

– Конечно-конечно, – засуетилась Аврора Ивановна, – я смогу, не волнуйтесь.

С того дня в корне изменилась несуетная жизнь Авроры Ивановны. Одиннадцатилетний Олежек и девятилетняя Оксанка поначалу держались отстраненно от строгой тети Авроры, но постепенно им понравилось, что она увозит и привозит их на своей крутой машине, интересуется школьными делами и ласково обращается с ними. Как-то незаметно соседи превратились в одну семью. Аврора Ивановна привозила продукты детям, бабушка Феня готовила и кормила их вкусно. Олежка и Оксанка домашнее задание делали у тети Авроры, а та навещала их маму в больнице. Одно только удручало, что ослабленное сердце требовало длительного лечения, но радовало то, что она жива и врачи обещают вылечить. Беда сдружила Аврору Ивановну с Надей.

– Надюша, ты не беспокойся, у деток все в порядке, – увещевала она, – тебе важно не волноваться, это пойдет только на пользу. Олежка вчера получил пятерку по математике, Оксанку учительница похвалила за ее старание.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – тихим голосом говорила Надя, – сердце подорвала, когда их отец бросил нас. Он хотел жить в большом городе красивой жизнью, а мы мешали ему.

– Да?! – очень удивилась Аврора Ивановна. – Но он помогает вам?

– Уже нет. Красивая жизнь превратилась в алкоголизм, спился и умер.

– Чего хотел, то и заслужил! – жестко отреагировала Аврора Ивановна. – Выкинь его из головы. Теперь тебе все силы надо бросить на выздоровление, ведь ты не хочешь, чтобы твои дети остались сиротами, верно? Победишь болезнь, настроившись только на позитивные мысли.

– Да-да, – прошептала Надя, – ради моих детей выживу. А вам спасибо большое за заботу о них, и бабушке Фене, и деду Степану.

– Еще неизвестно, кто кому благодарна, – улыбнулась Аврора Ивановна. – Надюша, если какие лекарства нужны, ты мне скажи, все достану.

– В неоплатном долгу перед вами…

– Значит, так, – проснулся в Авроре Ивановне начальник, – о деньгах, пожалуйста, не думай! Мне не о ком было заботиться, разреши хоть сейчас быть Богу угодной.

– Спасибо, Аврора Ивановна, – сглотнула слезы та.

– В выходные с Олегом и Оксанкой поедем жизнь прожигать. Хочу им устроить праздник. А ты, моя дорогая, лежи и думай только о хорошем.

Что же может отразить женскую душу? Весенняя пора сердца, длящаяся вечно? Или нежные, легкие звуки скрипки, пронзительно светлые как в печали, так и в радости? Наверно… Женская душа несет в себе всю мудрость и красоту окружающего мира, ведь улыбнется она – и как будто ромашка зацвела.

Важно стараться жить в приятном расположении духа, не поддаваясь страху набегающих лет, и тогда все болезни и неприятности отступят. Заглянуть внутрь себя, проанализировать свое душевное состояние, настроение, самочувствие очень важно. Как мы начнем день, так и складываются дела и отношения с людьми.

Запах весны стоит в воздухе, и в нем раздается пение птиц.

– Ну, что, тетки, против кого дружим?

– Поздоровайся сначала! – отрезала Аксинья.

– Здоровы были! В честь чего шабаш устраиваем?

– Вот пентюх, а! Нет, чтобы спросить, что за девишник?

Шабаш! Считаешь нас ведьмами, че ли? – хохотнула Клава.

– В каждой бабе ведьма сидит… в какой-то мере, – ухмыльнулся Платон, – вот одна из них меня и отправила за содой.

– Видали, че он про нас думает? Мужики наши совсем разучились комплименты говорить. Вот жисть пошла! – не удержалась Капа.

– А я и сказал комплимент. Не назвал же колдуньями, а ведьмой. Это название будто от слова «ведунья» идет.

– Глядите-ка, Платон-то наш мало-мало петрит в чем-то, – хихикнула Аксинья.

– Петрил бы малость, нас бы не тетками, а девками назвал, хотя бы для приличия, – не согласилась Капа.

– Не девицы вы вовсе, а тетки, я ж вас знаю не первый год.

– Ха! Он нас знает! Ты че, мне пятки щекотал? – парировала Капа.

– Где трое баб набралося, точно шабаш начинается, – ерепенился Платон. – Это как пить дать. Одно не пойму, что вас объединяет? Ты, Аксинья, вдова, царствие небесное твоему мужу, а ты, Клавдея, разведенкой живешь уже третий год, про Капу и не говорю, все еще кавалера на гнедом ишаке ждет.