Только прежде чем предаться наблюдениям за лучиком света, я закрылась в ванной комнате и набрала Игоря. Обычно мы переписывались, но сейчас не было мочи ждать.

— Привет. Что-то случилось? — приняв вызов, с ходу спросил Игорь, не привыкший к моим звонкам.

— Да. Что с делом Антона? — меня мягко сказать удивляло, что Видов мне сообщил обо всём раньше чем Игорь.

— М-м-м. Да всё по-прежнему. Ищут. — буркну Игорь, посторонний шум, тон, всё говорило о том, что он занят и ему не до моего звонка и вопросов.

— Странно, а я уже знаю, что нашли и видела чистосердечное признание исполнителя. — выпалила, не думая, что это стоит придержать при себе, веры Игорю сейчас было не больше, чем тому же Шурику или Илье.

— Погоди! — крикнул Игорь и исчез на несколько секунд, — Что ты видела?! — спросил, вернувшись уже в тишине и во внимании.

— Я видела копии признания от исполнителя, заказчик тоже пойман. Почему ты мне ничего не сказал? — как же сложно было спрашивать его, не видя глаз и не повышая голоса.

Ощущение что и он водит меня за нос сейчас было сильнейшим, чётким и безапелляционным.

— Хм. Видимо, у Видова связи и он раньше меня получил эту информацию. Я клянусь тебе, что ничего не знал! Давай я всё выясню и тебе напишу. Не звони, кстати, больше, только переписка. Агата, — Игорь выдохнул шумно, и сделав паузу, серьёзно произнёс, — Не доверяй никому.

Это не выбило из колеи, нет. Я и так уже давно не в ней, качусь по каким-то чужим рельсам, утопающим в зыбких песках пустыни.

— Даже тебе? — спросила, усмехнувшись на собственное отражение.

— Даже мне. — серьёзно произнёс Игорь и сразу отключился.

После этого разговора всё словно замерло и внутри, и снаружи меня. Игорь ничего так и не написал, только сделал перевод прибыли на карту. Деньги, к которым и прикасаться не хотелось, да и нужды не было. Игорь молчал неделю, две, время шло, а я не напоминала ему. Сама не интересовалась, поглощённая чёрным цветом прошлого Алиева. Казалось, что разделить это прошлое Романа и мою жизнь с Антоном, которого я знала невозможно. Всё стало чёрным, даже то хорошее, что между нами было накрыло плотной темнотой. Сны с прошлым выматывали напоминанием о счастье, но не могли пробить броню из того, что на меня свалилось.

И Видов, чувствуя моё состояние, не спрашивал, что я решила, а у меня и не было этого решения. Только воспоминания о работе и жизни с Антоном, причиняющие дискомфорт внутри и подвешенное состояние. При всём моём принятии что он на самом деле Роман и ради наживы не жалел никого, шагая по головам, я не могла вытравить из себя Антона. Это раздражало, злило, а в какой-то момент произошло вовсе страшное для меня.

Ваня, тот самый единственный лучик света что радовал меня тоже был захвачен этой тьмой. Как обычно, он сидел на полу в гостиной, играя с барабаном, стуча по нему машинкой, я сидела на диване и безэмоционально наблюдала за ним. Чёртовы таблетки. Эта мысль как пуля прошила мою голову, испугом осев в душе и слезами встав в глазах.

— Ваня. — слегка осипшим голосом позвала тут же сына, отрицая, стараясь избавиться от чувства стыда за ту мысль, — Пойдём гулять? — его детский невинный взгляд прожигал насквозь.

Как я могла такое подумать?!

— Дём! В магаин! — сынок побросал игрушки и забегал радостно на месте по небольшому кругу.

— Нет. Мы на пляж пойдём. — встав с дивана, я подхватила Ваню и прижав к себе закружилась с ним на месте.

Слёзы стояли в глазах и за то, что хоть на секунду, но пожалела, ненависть и злоба на Алиева выросла ещё, до невероятных размеров. Он умудрился даже с того света испортить всё то хорошее, что было.

Долго развлекать сына не вышло. Ноги меня не держали, я опустилась с ребёнком на пол. Прохладный камень приносил облегчение, смех Вани радовал лаская слух, и сила скверной мысли о чёртовых таблетках постепенно отступала, сдавалась под натиском серо-голубых глаз.

Как только моим ногам вернулась сила, мы с Ваней отправились в детскую. Чтобы защитить от солнечных ожогов нежную детскую кожу я уже привычно намазала сына солнцезащитным кремом под его радостный смех. Для него это было игрой, и щекотно к тому же.

— Ты мой самый любимый, самый-самый сладкий мальчишка! — закончив мазать Ваню кремом, я зацеловала его пухлые щёчки и нахлобучив на светлую детскую голову белую панамку с широкими полями мы вышли из дома через балкон.

С балкона лестница вела к пляжу залива и так как территория была частной, кроме нас, тут никого не было. Ваня, миновав крайнюю ступеньку отпустил мою руку и понёсся вперёд по горячему песку. Замерший воздух был настолько горячим, что кожа сразу покрылась испариной. Не лучшее время для прогулок с ребёнком, но нужно было как-то отвлечься и я знала, что Ваня быстро устанет на жаре и вскоре попросится в дом.