Его взгляд остановился на талисмане.

– Ты хочешь, чтобы я отвез это в Кушат? – спросил Старк.

– Да, Да! И все же … – Камар посмотрел на Старка, и его глаза внезапно наполнились слезами. – Нет. Север не привык к чужакам. Со мной ты был бы безопасности. Но один. Нет, Старк. Ты и так уже слишком многим рисковал. Убирайся из Норландии пока можешь.

Он откинулся на одеяло. Старк заметил, что его щеки покрылись синеватой бледностью.

– Камар, – сказал он. И снова, – Камар!

– Да?

– Иди с миром, Камар. Я отнесу талисман в Кушат.

Марсианин вздохнул и улыбнулся, и Старк был рад, что дал такое обещание.

– Всадники Мекха – волки, – внезапно сказал Камар. – Они охотятся в этих ущельях. Берегись их.

– Я так и сделаю.

Старк плохо разбирался в географии этой части Марса, но знал, что впереди, на севере, между ним и Кушатом, лежат горные долины Мекха. Камар рассказывал ему об этих горных воинах. Он был готов прислушаться к предостережению.

Камар перестал говорить. Старк знал, что долго ждать ему не придется. Ветер пел голосом огромного органа. Луны уже закатились, и снаружи башни было очень темно, если не считать белого мерцания снега. Старк посмотрел на мрачные стены и вздрогнул. В воздухе уже чувствовался запах смерти.

Чтобы не думать об этом, он наклонился ближе к огню, изучая линзу. По краю были царапины, как будто ее когда-то держали в зажиме или оправе, как драгоценный камень. Украшение, вероятно, носили как знак отличия. Странное украшение для короля варваров на заре Марса. Свет костра отбрасывал крошечные пляшущие искры на бесконечные внутренние грани. Совершенно неожиданно у него возникло странное ощущение, что штука была живой.

Укол примитивного и беспричинного страха пронзил его, но он подавил его. Его зрение начало расплываться, и он закрыл глаза, и в темноте ему показалось, что он может видеть и слышать....

Он вскочил, содрогаясь от жуткого ужаса, и поднял руку, чтобы отбросить талисман. Но та его часть мозга, которая с большим трудом и болью научилась быть цивилизованной, заставила его остановиться и подумать.

Он снова сел. Орудие гипноза? Возможно. И все же это мимолетное прикосновение зрения и звука не было его собственным, из его собственных воспоминаний.

Теперь он был искушаем, очарован, как ребенок, играющий с огнем. Талисман каким-то образом носили: но как? На груди? На лбу?

Он попробовал первый вариант, но безрезультатно. Затем он прикоснулся плоской поверхностью линзы ко лбу.

Огромная каменная башня чудовищно вздымалась к небу. Она была цела, и в ней были бледные огни, которые шевелились и мерцали, и она была увенчана мерцающей темнотой.

Он лежал снаружи башни, на животе, и его переполняли страх и великий гнев, и отвращение, которое превращает кости в воду. Снега не было. Лед был повсюду, поднимаясь до половины высоты башни, покрывая землю.

Лед, холодный, чистый, прекрасный и смертельно опасный.

Он пошевелился. Он скользил по гладкой поверхности, как змея, с бесконечной осторожностью. Башня исчезла, и далеко внизу был город. Он видел храмы и дворцы, сверкающий прекрасный город под ним во льду, расплывчатый, сказочный и странный, сон, наполовину видимый сквозь хрусталь.

Он видел тех, кто жил там, медленно двигался по улицам. Он не мог видеть их ясно, только смутное сияние их тел, и он был рад.

Он ненавидел их ненавистью, которая победила даже его страх, который был действительно велик.

Он не был Эриком Джоном Старком. Это был Бан Круахом.

Башня и город исчезли, унесенные бурным приливом.

Он стоял под выступом черной скалы, зазубренной одним проходом. Скалы нависали над ним, нависая своей огромной громадой, словно собираясь раздавить его, а узкий вход в ущелье был полон злого смеха там, где дул ветер.

Он двинулся вперед, в проход. Он был совершенно один.

Свет на дне этой расщелины был тусклым и странным. Маленькие завесы тумана ползли и цеплялись между льдом и скалой, сгущались, становились все плотнее по мере того, как он продвигался все дальше и дальше в ущелье. Он ничего не видел, а ветер говорил на многих языках, свистя в расщелинах скал.

Внезапно в тумане перед ним возникла тень, неясная гигантская фигура, которая двинулась к нему, и он понял, что смотрит на смерть. Он вскрикнул....

Это был Старк, который кричал в слепом атавистическом страхе, и эхо его собственного крика заставило его встать, дрожа всем телом. Он уронил талисман. Он лежал, сверкая, на снегу у его ног, и чужие воспоминания исчезли, и Камар был мертв.

Через некоторое время Старк присел на корточки, тяжело дыша. Ему не хотелось снова прикасаться к линзе. Та его часть, которая научилась бояться чужих богов и злых духов, примитивный абориген, живший так близко под подкоркой его разума, предупреждала его оставить кристалл, убежать, покинуть это место смерти и разрушенного камня.