— Слушай, что шепчет то отребье? Неужто соблазняет дам, размером своего достоинства? Привлекает на ночную тусу, слишком молод. Рано ему и не выглядит особо цело, — гуль приметил, обширное число ран и порезов, угрожающих жизни обычному человеку.

— Очень может быть… Иначе чего, вдруг две милые дамы столь мило усмехаются? Непорядок, — Андрэ сплюнул черную кровь, от плевка земля почернела, — святые угодья, сегодня мы сорвем куш. Я жажду оторвать кусочек, от той сексуальной дамы в красном, — со рта мертвеца потекла длинная слюна.

— Пути господни неисповедимы, — добавил скелет, — мы жрем людей, чтобы жить и никак иначе.

//

— Зачем… Я не смог её защитить? — пробормотал под нос молодой парень, опирающийся на копье и высокий щит, больше походивший на дверь. Вид у парня был болезненный и уставший, как у всей группы. Воин наверное… Позор и безнадежность, бесталанное существо подходило на грушу для битья. Вмятины, порезы, ушибы, настоящий воин, не допускает гибели товарищей.

— А? Ты что-то сказал? — полусонно отозвалась красная шапочка, в обтягивающей мантии магмового отентка.

— А что-то было? — отозвалась синеглазка, обе девицы прекрасно знали, кто сегодня придет в город живым.

Мысли безнадежного существа, судьбою предначертано сему смертному быть принесенному в жертву:

“Жестокая тварь, эта шалава в красной шапке, дворянка! Статус и власть, мерзавки”, - воин пытался найти причину смерти своей жрицы любви, которая пожертвовала собой ради группы, — “Твари, когда была нужна магия, они как стояли, пока моих друзей, медленно разорвали на части и смеялись. А теперь они говорят будто ничего и не было. Суки…” — думал воин, скорее теперь калека.

— Мы тебе будем выплачивать компенсацию… Ахаха, — посмеялась синеглазая блондинка, в голубом обтягивающем платье с короткой юбкой. Святое исцеление эффективно, если рана не глубокая или давняя.

“Твари! Использовали, а теперь выбросят… Может они убьют меня прямо здесь?”

— Шапочка давай порешаем его прямо здесь, скажем умер от заражения крови?

— Правильно, да и платить компенсацию не придется.

Краски жизни сошли с лица “воина”, его худшие опасения произошли, — у меня есть семья… Две дочери… Прошу не надо, — парень упал на колени, — я пойду лесом… — поступив таким образом, “миловидным дамам” не придется выплачивать никакой компенсации, — только молю оставьте мне жизнь.

— Ты разве не понял мой дорогой? Нам в сладость будет слушать твои вопли. Мы знаем, что ты уже труп, это планировалось самого начала.

В кустах продолжали шептаться две полумертвые фигуры.

— Марлок, что думаешь? Может смилустиемся над собой и не будем, приготавливать того сорванца, потного и грязного. Бее… — чуть не блеванул упырь. Даже среди мертвецов есть гурманы — настоящие ценители вкуса и богатой пищи.

— Что не женщины, то все ведьмы или простолюдинки… Когда уже будет деликатес из принцесс, а может из гарема героев?

— Подумаем, над этим в городе.

Гуль и скелет продолжили наблюдение за трио.

Нытье воина продолжалось. Любой человек, будет цепляться за любую возможно жить, но этот отрок особенно хватался за последние.

Преклонил голову к земле. Дамы с презрением смотрели на сие насекомое, получая внутренние удовлетворение. Животными назвать их, будет унизить весь животный мир.

— Паренек совсем раскис, желание проглатывать его сопли, пропало. Может того смилустивуемся и сделаем его нашим носильщиком тяжести, что думаешь Марлок? — высказал идею полусгнивший труп.

— Я подумаю, над этим.

— Не затягивай.

Дамочки продолжали смеяться, но красная шапочка оказалась более нахальна. Сняла туфельку, с правой гибкой и белоснежной ножки.

— Вылизывай, мою пятку.

Молодой человек замолк, страх сковал в ледяные тиски.

Выражение гуля сменилось, презрением, глаза залились желанием переживать обоих дам:

— У меня все больше появляется желание, снять кожу с этих сук.

— Одобряю.

— Я не просил, твоего одобрения.

— Слабые всегда, будут прислуживать сильным, таков закон этого мира, — вставила свои пять копеек, синеглазка.

Порыв ветра поднял волну неприятного запаха. Красная шапочка сморщилась:

— Это от него так несет? Мертвечиной?

— Наш выход на сцену, — Андрэ уверенно поднялся из кустов, — пора позавтракать.

Марлок, спокойно поднялся опираясь на ствол дуба и последовал за напарником.

Миловидные волшебницы ещё не обратили внимания, что смерть идет за их спинами. Впрочем, столько самомнения и тщеславия, зачем думать о безопасности?

Гуль и скелет, пустые они не излучают магическое поле, а голос шифруеться барьером антимагии.