– Точно.

Инспектор был озадачен и не скрывал этого.

– Ну, я ничего не понимаю, сэр! Человек умер, отравившись газом, в то время как газа не было! Странное дело!

– Более важно то, – выпалил Уэндовер, – что вы практически обвинили доктора Эллардайса в убийстве, а теперь выяснилось, что он не имел к нему отношения. Я не в восторге от этого, инспектор. И если вы ошиблись в деле Гейнфорда, то нет никакой гарантии, что в двух других делах вы попали ближе к цели.

Но вмешательство Уэндовера вызвало вовсе не тот эффект, на который он рассчитывал. Инспектор не смутился, а заупрямился.

– Признаю, что был неправ в деле Гейнфорда, – проворчал он. – Но в других делах улики остаются нетронутыми. Здесь же нет цепочки улик, сэр. Слабое звено в цепочке портит все, что идет за ним. Но здесь все факты работают вместе, сообща. Даже если какие-то из них не подойдут, то остальные укладываются в пазл.

– А мотив? – резко спросил Уэндовер. – Я знаю, что вам не нужно доказывать в суде каждую мелочь, но люди обычно не убивают друг друга ради забавы, если только они не маньяки. Что выиграл доктор Эллардайс от смертей Деверелла и Пирбрайта?

– Это прояснится позже, – с умным видом произнес Камлет.

– Да, я знаю. Судный День прольет свет на многое, – огрызнулся Уэндовер. – Но ждать до него долговато.

– Ну, сэр, с делом Гейнфорда все обстоит точно так же…

– Для вас это не самый лучший пример, – парировал Уэндовер.

– Нет, сэр. Но факт остается фактом. Эллардайс нуждается в деньгах. А это золото очень легко монетизировать. Вот и мотив для дела Деверелла. И если Пирбрайт что-то узнал и начал шантажировать Эллардайса, то вот и мотив для второго дела. И золото было опасно хранить там же. Если Пирбрайт что-то заметил, то мог заметить кто-то еще. И Эллардайс закопал золото там, где оно могло бы отвести подозрения в убийстве Деверелла на Пирбрайта. Найти мотив будет не сложно, когда прояснится чуть больше.

– Но этого еще не произошло, – заметил сэр Клинтон. – Инспектор, вы упоминали пазл. Один из его кусочков – Джехуди Ашмун. Как он и кролики укладываются в вашу схему?

– Ашмун? Я знаю о нем лишь то, что он – темная личность. Я так считаю. Честный человек не станет размещать такие объявления, как у него. У меня есть друг, который ответил на одно из них. Просто из любопытства. Ничего не про­изошло. Видимо, его адрес недостаточно хорош. Но я знаю, кто ходит к Ашмуну на мероприятия. В основном, богатые и безмозглые. Для меня этого достаточно. И где он взял такое имя? Звучит неправдоподобно.

– Думаю, он прибыл из Либерии, – пояснил Уэндовер, радуясь, что смог обойти инспектора. – Либерия была основана человеком по имени Джехуди Ашмун. Возможно, наш приятель назван в его честь.

– Либерия? – повторил инспектор. – Никогда не слышал о такой стране.

– Это в Африке, рядом со Сьерра-Леоне, – объявил Уэндовер. – Она была основана как страна для освобожденных рабов из Америки. Официальный язык – английский. Но она еще не вполне цивилизованна. Говорят, что некоторые дикари все еще промышляют каннибализмом.

– Очень интересно, – ответил инспектор, впрочем, его тон противоречил словам. – Но при чем тут Ашмун? – спросил он, обращаясь к сэру Клинтону. – Мне он не кажется кем-то значимым.

– Вы же не забыли о сходстве между делом Пирбрайта и историей о мертвых кроликах, которых нашел доктор Эллардайс?

– Ах, это! – презрительно выпалил Камлет. – Я не придаю большого значения вздору о кроликах.

– Значит, в этом мы отличаемся, – возразил сэр Клинтон. – Я склонен уделять им некоторое внимание. Нужно подождать и посмотреть, кто из нас прав.

Когда инспектор ушел, старший констебль обратился к Уэндоверу.

– Сквайр, полагаю, вы заметили, что гольф-клуб Эмблдауна проводит турнир по бриджу в помощь Русскому Красному Кресту? Я за свой счет забронировал три столика на ваше имя. Мне нравится тайно делать добро, да и, в любом случае, я не член клуба. Теперь я хочу, чтобы вы пригласили гостей, чтобы заполнить места. Сам я не достаточно знаком с местными.

– Ваши пожелания?

– Для начала кто-нибудь, кого я знаю. Я не хочу быть окру­женным сплошными незнакомцами. Можно начать с Фельдена. Мне нравится его внешность. Затем Эллардайс и мисс Стэнуэй; я достаточно их знаю. А как насчет сестры мисс Стэнуэй, той миссис Пайнфольд, которая так увлеклась идеями нашего приятеля Ашмуна? Мне бы хотелось с ней повстречаться. Да и сам Ашмун, наш старый приятель…

– Мне он никакой не приятель, – возразил Уэндовер. – Я не хочу видеть его своим гостем, даже номинальным.

– А, ну тогда отставим его, – согласился сэр Клинтон. – Это было просто предложение. В семье Стэнуэй есть кто-то еще?

– Ее брат, Макс Стэнуэй. Тогда посчитайте и его. Что насчет Дерека Гейнфорда?

– Можете вычеркнуть его. Из-за астмы он ненавидит появляться на людях.

– Можно понять, – сочувственно отметил сэр Клинтон. – Было бы неловко, если у него случился очередной приступ. В нашем списке маловато женщин. Сквайр, добавьте в него мисс Херонгейт. Сфинксы всегда интересны – пока вы не обнаружите, что за их улыбкой ничего не кроется. Хм. Кто-то еще? О, да. У того археолога остался брат, разве не так? Помню, что видел его на дознании.