— Так значит любовница?

Я даже побледнела от открывшихся перспектив, и отрицательно помотала головой, так как речь временно отказала.

– Что это вы молчите адептка Лесная? В первую встречу вы были гораздо разговорчивее.

Теперь краска бросилась мне в лицо. Еще бы, чего только стоит прыжок с окна. Я тоненько пропищала:

— Извините.

Потом все же взяла себя в руки, меня защитить некому только я сама, прочистила горло и более уверенно спросила.

— Зачем вы меня преследуете?

Удостоилась еще одного внимательного взгляда, и задумчивого:

— Сам не знаю.

Просто отлично. Обычный псих явление опасное, а псих который не знает что и зачем он делает, опаснее вдвойне. Видя мое замешательство, ректор пояснил:

— Адептка, вы же знаете к какой расе я принадлежу?

Неуверенно кивнула. К чему он это спрашивает? Хочет получить моральную компенсацию вполне материальным литражом? Так я не согласна, крови у меня не так много, чтобы еще помощь нуждающимся оказывать.

— Значит и об особенностях осведомлены?

Снова медленно кивнула. Все, наверное я онемела. Не могу выдавить ни слова. А паника вот уже, совсем рядом. Ох не зря я от него убегала, шестое чувство не врало, что он опасен.

А ректор словно не замечая ужаса, крупными буквами написанного на лице, продолжил:

— Вы знаете, у меня нет привычки знакомиться с пьяными сомнительными женщинами в не менее сомнительных кабаках. Но у нас очень обострено обоняние, и даже пары алкоголя не смогли скрыть запах вашей крови. — он задумчиво поднял глаза к потолку. — Вроде бы и человек, но есть что-то еще. Что-то совершенно незнакомое, но несомненно вкусное и притягивающее.

Я поежилась. Боже, он говорит обо мне как о колбасе. А потом я немного задумалась. Мысль о колбасе толкнула меня на сумасшедшую догадку. Незнакомое и притягивающее значит? Так я же для него ГМО. Нет, а что? В нашем мире с детства пичкают антибиотиками, различными лекарствами. Потом продукты, с моей зарплатой не всегда высокого качества, да и фаст фуд оставляет свой след в виде не сходящего жирка на попе. Это все впиталось в меня намертво, вот отсюда и необычный запах. Но не могу же я все это рассказать ему? И как выпутаться из этого положения?

Скороговоркой выпалила:

— Меня есть не нужно. Я невкусная, и наверняка ядовитая для вас.

В кабинете наступила недоуменная тишина, а потом раздался громогласный смех. Да даже не смех, а настоящий хохот. Слегка успокоившись ректор все сумел проговорить:

— Ты думала, что я тебя выпью, и поэтому убегала? Деточка, я не пью людей уже очень давно. Мне достаточно лет, чтобы обходиться без подобных мер.

Он встал из-за стола, и быстро подошел ко мне. Его красные глаза, с тонким вертикальным зрачком гипнотизировали меня:

— Просто хочется слышать этот запах. Да и ты сама притягиваешь, не смотря на видоизменения во внешности. Поэтому вариант с любовницей мне нравиться, к тому же Мара уже поднадоела своими истериками.

Он снова вперил в меня взгляд, ожидая какого-то ответа. И эти гипнотизирующие глаза. Поэтому я ляпнула:

— Уберите от меня свои сауроновские глаза. Вы меня гипнотизируете или что?

Ректор усмехнулся:

— Любопытно. А что, не действует?

— Действует. Поэтому и прошу убрать.

Как ни странно, но он выполнил мою просьбу. Снова сел в свое кресло.

— Что вы скажете на мое предложение?

Я включила полное непонимание:

— Какое?

Его моя попытка повеселила. Он оскалил губы в улыбке, показав слегка удлиненные и выпирающие клыки. Не пьет он кровь, ага как же. Уже поверила.

— Предложение стать моей любовницей. Вы кажется стремились к этому еще совсем недавно.

Я буркнула:

— Когда кажется, креститься надо.

И тут же прикусила себе язык. Что-то в этом мире я чересчур болтливая стала. Причем не там, и ни с тем с кем нужно и можно.

— Прости что?

Язык мой, враг мой, потому что я ответила:

— Прощаю. Любовницей быть отказываюсь, только законной женой.

У ректора от моей наглости даже зрачок расширился, и стал почти нормальным. Но видимо тактику я избрала правильную, подобными узами наш ректор не собирался себя связывать. Раздалось насмешливое:

****

— И чем же вызваны столь высокие требования?

Я гордо вскинула подбородок:

— Я девушка честная, выросла в деревне. Мне всегда говорили, что себя беречь для мужа нужно, и не распыляться направо, и налево. Иначе порченный товар потом никому не нужен. Поэтому все постельные дела только после замужества.