В другой раз я, может, и заглянула бы под простынку. Интересно же! Но сейчас не до любопытства. К тому же я опасалась, что ненароком со злости всё-таки пришибу своего соседа по постели.

Так, истерики потом. Сейчас надо быстро добежать до кресла за сорочкой…

Но стоило мне двинуться с места, как от камина у дальней стены раздалось предупреждающее рычание. Это что ещё за новости?! Я замерла, чувствуя, как мои глаза становятся всё круглее и круглее, когда к постели неспешно и даже вальяжно приблизился неведомый зверь — не иначе какое-то порождение Бездны.

В целом он был похож на бойцовскую собаку: коренастый, крепкий. На перекатах упругих мышц поблескивает короткая чёрная шерсть. Вытянутая морда и заострённые чуткие уши — как есть пёс. Вот только челюсть крупновата, словно принадлежит какому-то другому существу, а вся массивная голова покрыта тупыми бугорками-рожками, что наливались красным тем сильнее, чем больше злился устрашающий страж. Длинный гибкий хвост его оканчивался пучком острых и, может быть, даже ядовитых шипов. Ударит так — и всё, скончаешься на месте от какого-нибудь удушья.

Зверь продолжал медленно наступать на меня, а я сидела, уперевшись одной рукой в постель и боялась даже икнуть случайно. «Пёс» клацнул зубами — я плюхнулась задом в недра упругой перины. И, кажется, дёрнула одеяло слишком сильно. Затаилась, ещё надеясь, что пронесёт. Но герцог лениво пошевелился, перевернулся на спину и открыл глаза.

Я мигом вернулась на своё место и поддёрнула ткань до подбородка, опасливо косясь на замершего в угрожающей позе зверя.

Ренельд с нажимом потёр глаза пальцами.

— Паршивое утро, не находите? — выдал он что-то совсем неожиданное. Хотя в целом я была с ним согласна. — Лабьет, оставь её!

Пёс расслабился и жарко задышал, с явным обожанием уставившись на хозяина. А тот приложил ладонь ко лбу, провёл ей вниз по лицу и повернулся ко мне.

— Не понимаю, как это случилось, — буркнула я, отползая от него чуть дальше. Но с другой стороны меня караулил его питомец — а это ничуть не лучше. — Может, вы мне объясните?! Немедленно!

— Знаете, амрэ очень любим некоторыми женщинами. И очень коварен, — удивительно спокойно рассудил гецог, разглядывая меня с чуть вялым спросонья любопытством. — Другое дело, что я выпил всего один бокал. Ведь я не молодая желчная вдовушка, которая пытается залить сладеньким питьём свою злость. Однако, если взглянуть с другой стороны…

— Вы уничтожили мою репутацию! — окончательно вскипела я.

Лабьет тихо рыкнул, но я махнула на него рукой, отчего тот, кажется, даже растерялся.

Да как Ренельд вообще смеет иронизировать в такой вопиющей ситуации! Ещё и намекает на то, что я злоупотребляю хмельным — что заведомо неправда! Я качнулась было вперёд в благородном порыве наградить этого нахала хорошей пощёчиной. Но де Ламьер, совершенно гадко ухмыляясь, вдруг дёрнул одеяло на себя, и мне пришлось вцепиться в него обеими руками, чтобы не упустить.

— Если бы я помнил, как уничтожал вашу так называемую репутацию, мадам д’Амран, было бы гораздо интереснее. Но, к сожалению, я не помню. А чего я не помню, то не обязательно случилось.

— Вы считаете, что вот этого не достаточно? — я попеременно указала взмахом руки на него и на себя. — Что это ни о чём не говорит?

— Совершенно ни о чём, — вздохнул Ренельд. — Вам бы обвинителем на королевских судах быть. В этом у вас явный талант. Чем меньше доказательств, тем больше шума.

— Дайте, я оденусь! — я дёрнула одеяло к себе, намереваясь в него завернуться.

До моей одежды ведь ещё нужно добраться — к тому же, мимо этого ужасающего животного. И это я не де Ламьера сейчас имею в виду! Он-то меня не покусает. По крайней мере, хотелось в это верить…

— Постойте, — герцог не позволил мне забрать покрывало. — Вы тут вообще-то не одна!

Конечно, не одна! Вокруг меня почти целая стая нахальных кобелей!

— Прикройтесь чем-нибудь другим.

— Я не буду смотреть.

— Я вам не верю!

Его светлость усмехнулся, только подтвердив мои сомнения в том, что он и правда не станет смотреть, как я голая иду до треклятого заваленного одеждой кресла. Я схватила подушку и, одновременно ещё раз рванув одеяло на себя, бросила её герцогу. Тот подставил руки и выпустил покрывало. Я мгновенно скатилась с постели, проворно наматывая на себя расшитый каким-то завитками лён.

Пёс герцога тут же кинулся ко мне и, схватившись зубами за край покрывала, куда-то меня потащил. Наверное, в свою пещеру — чтобы сожрать.

— Кто это вообще такой?! — взвизгнула я, чувствуя, как меня неумолимо распаковывают вновь.

— Лабьет, назад! — снова рявкнул его светлость. — Да что с тобой?

Питомец недовольно фыркнул, но прекратил меня раздевать. И только наконец почувствовав себя в полной безопасности, я с лёгким торжеством глянула на Ренельда, который теперь хмурился, прижимая подушку себе ниже пояса. В его зеленущих глазах сверкала острая, как изумрудная грань, угроза.