Я покачал головой. Ничего не понимаю, но хочу понять.

– Говорю, как отец. – Вовка улыбнулся. – Ладно, Андрей, больше не буду делать отступлений. Отец сказал проверить тебя. Твоей задачей будет остановить погоню. Иди и выполни её. Я пока воду кипятить поставлю. Думаю, что вернёшься ты как раз, когда чай будет заварен. Идёшь?

Я растерялся. Вовка не старший по званию, чтобы приказывать мне. Отец сказал проверить, вот он и проверяет. Можно попробовать надавить, но смысл? Он мальчишка, я нет. Я – лейтенант КГБ. Если есть возможность не подвергать ребёнка опасности, то нужно использовать её. Да, младший Росс показал, что он хорош. И что? Я тоже не плох. Обучали ведь. Пойду и сделаю. А паренёк пускай чай заварит. Плохо, что с возрастом ошибся – не пятнадцать, а четырнадцать ему.

Собравшись, я пошёл встречать преследователей. Вовка разводит костерок из собранных по пути древесины и кизяка. Подмигнув мне, он сказал:

– Удачи, Андрей.

Я, улыбнувшись, ответил:

– Спасибо.

Возвращаться пришлось совсем ничего: каких-то триста метров отшагал и услышал голоса. Преследователи не слишком опасаются быть услышанными. Идут быстро. Точнее, спускаются. Это мы с Вовкой сейчас на относительно ровном участке находимся, так сказать, на микроскопическом плато, а вот им приходится пробираться по заваленной камнями тропе. И камни, постоянно мешающиеся под ногами, с той тропы летят будь здоров, создавая дополнительный шум.

Позицию занял у двух крупных валунов. Афганка отлично вписывается в расцветку ландшафта, что даёт неплохую маскировку. Стоит преследователям выйти, и они окажутся на прицеле. Расстояние в сорок с небольшим метров для меня плёвое дело. Для АКМ – тем более.

Младший Росс не ошибся. Преследователей пятеро. Все негры. Одеты в светло-зелёные костюмы и вооружены автоматами Калашникова. Идут так, словно вышли на прогулку.

От первого выстрела погибли двое. Находились на одной линии. Пуля отлично бьёт двух человек, если не попадает в кость. Я целил так, чтобы в кость не попасть. Первому пробил живот в районе печени. Второму, немного изменив траекторию, пуля вошла в пах. Оба упали.

Оставшиеся трое тоже упали. Только двое смогли залечь живыми. Третий, которому так же целил в живот, поймал пулю ртом в падении. Неприятно, наверное.

Понять, откуда стреляют, они успели, но это не спасло. Я на позиции и отлично прикрыт камнями. Враг на открытом пространстве. Если бы не упал, а отступил, то мог выжить. Надо было всего пять метров отбежать и залечь под прикрытием булыжников. Беспечность дала отрицательный результат – группа преследования погибла быстро и без сопротивления. Плохая у них была подготовка.

– Их было пятеро. – Я сел на камень рядом с Вовкой.

Он, вручив мне кружку с чаем, сказал:

– Ты выстрелил четыре раза.

– Двое были на одной линии.

– У тебя хорошая подготовка, Андрей. Ты мне нравишься. И понравишься моему отцу. У тебя, наверное, много вопросов, да? Комитет вряд ли ввел в курс дела. Он любит так поступать.

Я кивнул.

– На все вопросы ответит отец. Два дня, и мы встретимся с ним. Пьём чай, и в путь. Через три часа доберёмся до места ночлега. Там безопасно. В джунгли ночью соваться нам точно не стоит.

Через три часа мы добрались до небольшой пещеры. Глубина у неё всего метров пятнадцать, но в конце имеется кем-то оборудованная стоянка: три топчана и костровище. Видимо, пещера часто используется такими же, как мы. Только топчаны крупноваты. Будто для гигантов, ростом не меньше трёх метров, сделаны. Спать решили по очереди. Вовка вызвался дежурить первым. Стоило лечь, расслабиться, и сон пришёл… Темнота, а затем свет!

– Давай выбирайся!

Я осознал себя тем, кем являюсь. Не Андреем Ермаковым, своим отцом, а Никитой Ермаковым. Снова в белой пустоте нахожусь. Снова диалог с самим собой.

– Выбираться куда, в мир реальный? – спросил я.

– Ну а куда же ещё. Трое суток в памяти для первого раза многовато. Думаю, что многовато. Наверняка не знаю.

– Как мне проснуться?

– Нужно захотеть. У самого себя спрашиваешь, если забыл. Как я могу знать ответ на то, на что ответа не знаю. Подумаем?

Диалог с самим собой… Надоело мне моё внутреннее «я». Ну его на фиг. Возвращаюсь в реальность. Усилием воли!

Стоило захотеть, и у меня получилось. Открыл глаза, увидел каменный потолок и понял, что совсем рядом идёт бой…

Автоматные очереди звучат разрозненно. Кто-то бьёт одиночными, а кто-то, совсем не экономя боекомплект, лупит длинными очередями. Осталось понять, в кого и почему.

– Опа, очухался! – Боков навис надо мной, и почти тут же носилки, в которых лежу, опустились на землю. Носильщики, тащившие их, стояли на месте. Ждали кого-то? Или чего-то? Впрочем, по лицам федералов заметно, что моему пробуждению они рады. Больше не придётся утруждаться.

– Давно сплю? – поинтересовался я. Встать сразу не удалось. Затекло тело, и при этом ужасно. Значит, давно сплю. Хотя слово «сплю» не совсем подходит. Я гулял по родовой памяти. И гулял достаточно долго. Тут больше слово «кома» подойдёт.