Я оглянулся, словно надеясь увидеть скелет в простреленной насквозь кирасе. Но от того, кто молил Творца за своего Короля, не осталось ничего – даже тени…

– А Генрих Наваррский в этот час уже перешел в католичество, – горько усмехнулся Шарль. – Юлия, вы видели раньше эту надпись?

– Нет, – немного растерялась девушка. – Но… Мы тогда шли целой толпой, разговаривали… Я помню этот поворот!

– Остается убедиться, – я взял фонарь у Вильбоа и шагнул вперед. – Да, тут что-то есть…

Вначале мы увидели только тьму. Она окружила нас со всех сторон – теплая, сырая, пахнущая известью. Стены исчезли. Я поднял лампу повыше – свет упал на неровный потолок, на котором были заметны следы ударов, в давние годы сокрушавших хрупкий гипс.

– Зал, – констатировал Вильбоа. – И куда теперь?

– Кажется… – Юлия на миг задумалась. – Туда!

Она решительно шагнула во тьму, держа фонарь в вытянутой руке. Я поспешил следом. И вот свет отразился на знакомой белой поверхности. Юлия остановилась, быстро оглянулась…

– Вот!

Арка – грубо вырубленная, неровная, украшенная голгофским крестом. Над нею – небольшая икона. Я посветил ниже и заметил ступеньки, ведущие вверх.

– Что я вам говорила!.. – торжествующим тоном начала гражданка Тома, но внезапно осеклась: – Ступеньки… Почему здесь ступеньки?

– Не иначе, выросли, – предположил я. – Кстати, кто там на иконе?

Мы подошли поближе. Икона была старой, из потемневшего серебра. Трудно сказать, кого имел в виду мастер, но, во всяком случае…

– По-моему, это дама, – заметил Вильбоа самым светским тоном. – По крайней мере, я представлял святого Патрика несколько иначе.

– Юлия, что скажете? – осведомился я.

На девушку было жалко смотреть. Она втянула голову в плечи, несколько раз с совершенно безнадежным видом взглянула на равнодушный серебряный лик и внезапно всхлипнула.

– Франсуа… Шарль… Я… Мы…

– Нашли не ту часовню, – кивнул я. – Сейчас будем кому-то отрывать голову. Начнем с ушей…

Бедная девушка отшатнулась, словно и вправду опасаясь за свои ни в чем не повинные уши.

– Франсуа, не надо, – осторожно начал Вильбоа. – В конце концов, у нас есть карта…

– И фонари, которые погаснут через полчаса, – охотно согласился я. – Ну, раз уже пришли, давайте поглядим.

Ступенек было семь, за ними оказалось небольшое круглое помещение – и еще одна арка, на этот раз украшенная надписью.

– «Святая Клотильда, помилуй нас», – разобрал Вильбоа. – Кажется, с дамой вопрос разъяснился. А это что?

Прямо в проходе лежало нечто темное, странной формы. От деревянной рукояти остался лишь прах, ржавчина проела железо…

– Алебарда, – рассудил Шарль. – Чем дальше, тем интереснее!

Он оказался провидцем. В большом темном помещении ничего, кроме остатков алтаря, когда-то сложенного из неровных гипсовых плит, не напоминало о святой Клотильде. Зато в углу темнела огромная груда ржавого железа. Старые кирасы, высокие островерхие каски, рассыпавшиеся при первом прикосновении наконечники копий…

– Кажется, аркебуза, – Шарль поднял с пола нечто бесформенное с огромным широким раструбом. – Впрочем, ручаться не могу… Ага, смотрите!

На белой стене темнела огромная надпись, выполненная ярко-красной краской.

– «Святая Лига! Боже, убей всех гугенотских собак!» – прочитал я. – Кажется, христианским всепрощением здесь и не пахло! Шарль, можете написать статью. По-моему, весьма поучительно.

– Тайное убежище Католической Лиги, – Вильбоа пнул ногой одну из касок, превратив ее в труху. – Да, поучительно. Что, однако, не облегчает нашего положения. Давайте-ка поглядим на карту!

Мы расстелили план поверх какой-то кирасы, я поднес фонарь.

– Юлия! – позвал Вильбоа. – Присоединяйтесь!

Ответа не было. Похоже, гражданка доктор все еще опасалась за целостность своих ушей.

– Не понимаю, – наконец заметил Шарль, несколько минут тщательно водивший пальцем по карте. – Правда, здесь какой-то крестик…

– От перекрестка Тачки вели два прохода, – рассудил я. – Но тот, по которому мы пошли, очевидно, свернул в сторону. Вернее, свернули мы. А на карте его попросту нет, наверно, пробили позже…

– Граждане! Вы меня не растерзаете? – послышался дрожащий голос, и из темноты появилась несчастная заплаканная гражданка Тома. – Я… не знаю, как это получилось!.. Я не хотела…