Дачный посёлок «Жилетово» был совсем маленький и напоминал деревеньку, по которой вот-вот проехали фашистские танки и разнесли половину построек. Все дома были запущенные и бедные.

Глядя на это запущение, у меня даже сердце облилось кровью. Не хотелось даже думать, как люди тут живут.

Улицы были очень слабо освещенные. Начинало светать, за счёт этого было еще можно различить очертания дороги, состоящей из грязи и дыр.

Наступая в лужу грязи и портя свои туфли стоимостью одного такого деревянного дома, я испытывал невыносимую грусть и чувство обреченности.

Чтобы достигнуть желаемой цели, приходилось отключать все свои чувства, ни о чем не думать и просто идти вперед. Это как в молодости, когда мы служили в спецназе. Просто выполняли приказ, шли вдоль горных троп несмотря на тяжесть ранений. Выживали.

И сейчас мы сможем спасти своих женщин, если просто будем к ним идти.

– Где Макс? – шепотом спрашивает Алан. Сегодня он разбит. Последние дни с ним тоже происходит что-то странное. Обычно очень спокоен, а сейчас ходит вечно раздражённый и напряженный.

У Луки в ответ только желваки ходят из стороны в сторону. Напряжен до предела. Оглядывает взглядом дорогу и дома.

– Должен быть где-то здесь.

Раздаётся тихий свист из кустов. Мы все напрягаемся, Захар выхватывает пистолет и принимает стойку.

Из темноты выходит Макс, в руках у мальчика ключи.

– В коттедже никого нет. Никто не поднимает трубку. В больнице никто не знает ни о какой Анне Басиевой. – голос мальчика немного дрожит, чувствую как ему страшно. Он все равно молодец. В его возрасте я не был таким сильным. Лука – да.

Пинаю со всей злости камень, который лежит на бездорожье.

– Еще я купил машину. – он в руках трясёт ключами. – У нас есть четыре места до города…

Дача у Решетников оказывается очень скромной, ничего лишнего и кричащего. Я бы сказала, что она даже немного запущена.

В коридоре огромная, белая паутина спускается с потолка.

Олег высаживает нас и помогает расположиться, оставляет немного продуктов и даёт один старенький мобильный без камеры и интернета.

– Не советую Вам звонить им на телефоны. Могут отслеживать звонки. Только привлечёте гостей сюда.

Мужчина сухо и по-военному излагает факты. Он очень не разговорчив и не похож на Кирилла, оставшегося в больнице.

Алиса лишь кивает, слушая его и задавая вопросы, что есть в посёлке.

– Здесь есть что выпить? – спрашивает Рита у Решетникова.

– Самогон. – отвечает он, показывая на подвал под нашими ногами.

– Отлично. Я возьму?

– Можно мне тоже? – неожиданно для всех говорю я. Все смотрят на меня, как на пришельца, явно не ожидая, что такое может произнести мой рот. Для всех я «Бэмби». – Мне нужно успокоиться. Не смогу заснуть, пока не удостоверюсь, что с ними все хорошо…

Рита отправляет в рот маринованный гриб, который вылавливает из банки, извлеченную из подвала, и чавкая произносит:

– Я, если честно думала, что ты с Майлзом так, потому что приткнуться больше не к кому было. Не, ну а что ты так на меня смотришь? Ты его чуть на тот свет не отправила, а потом такая… ангелочек с распахнутыми глазами… люблю ни могу? Как говорил Станиславский… Я не верю!

Я беру бутылку самогона со стола и разливаю его по стаканам.

– Если чего-то не знаешь, не говори.

Алиса присоединяется к нам, усаживаясь на табуретку и поджимая ноги под себя.

– Рита, хватит. – говорит она, наливая самогон себе. – У нас с Лукой все тоже не с цветов начиналось…

– Как Вы вообще познакомились? – с интересом задаю вопрос, который всегда меня волновал. Сейчас, чтобы отвлечься от нехороших мыслей помог бы разговор.

Алиса с Лукой очень разные. Со стороны кажется, что Варвар своровал принцессу и утащил в свою берлогу.

– В детстве, как и все дети. – говорит Алиса, ее губы трогает грустная улыбка, еле уловимая для человеческого зрения. – Но потом мы не виделись много лет… А когда встретились Лука долго не мог мне простить, что я замужем за другим.

– Ты была замужем? – вздрагиваю, рука дрожит и часть горючей жидкости проливается на стол.

Трудно поверить, что у нее был кто-то до этого Дьявола.

– Да. – девушка закусывает губы и откидывает назад волосы. – Но я всю свою жизнь всегда любила только его, принадлежала ему… Мое замужество – самая грубая моя ошибка в жизни.

Мы чокаемся и я отпиваю часть, жидкость обжигает внутренности. Прожигает вплоть до легких. Чтобы немного протолкнуть самогон, быстро отправляю в рот гриб.