Неспроста.

И вроде бы ничего не было в нем особенного - таких много, но ведь это ему, в конце концов, оставила рыбку Тьян Ню. Простому человеку ведьма не стала бы доверять драгoценность, остереглась бы.

Кан Сяолун пустил руку в карман. Судьба никогда не играет наугад. Ни одной нет случайности в жизнях людей и богов, ни одной, все нити связаны между собой в единственно верную последовательность.

Смертные – мошки на стекле вечности – гадают на черепаховых панцырях (1), надеются на удачу, копошатся в собственных нечистотах, и не знают – все предрешено. Все предсказано.

Значит, Лю Юнчен... То есть, конечно же, Ин Юнчен. Так он зовет сейчас.

Ин Юнчен и Сян Джи.

Что же, пусть. Кан Сяолун снова улыбнулся – он всегда улыбался, когда принимал очередное решение. Что ему до причины, по котoрой старуха вплела в это полотно нить мальчишки-простолюдина! отела ли она защитить внучку или замыслила иное – неважно.

– Конец будет один, - произнес молодой человек.

Адвокат, на некоторое время притихший, подал голос.

– Это то, что вы хотели узнать?
– с явной неприязнью спросил он.
– Если да, намерены ли вы выполнить обещание и оставить меня в покое?

Кан Сяолун искоса глянул на него.

– Конечно, - тихо отозвался он.
– Я всегда держу свое слово, господин Мин Са. Так или иначе.

– Подумать толь… - начал было говорить душеприказчик Тьян Ню – и вдруг запнулся.

Из алого вечернего заката внезапно сверкнули в его сторону золотые глаза – не человечьи, змеиные, мертвые, полыхающие отблесками расплавленного солнца.

– … - прохрипел адвокат и отшатнулся.

– Позвольте вашу руку, господи Мин Са, - попросил его мягкий голос, и владелец юридической фирмы, отец двоих детей и поклонник недозволенных интимных развлечений покорно протянул ладонь.

Легкое прикосновение, холодом кольнувшее кожу – и мир, вздрогнув, вновь стал прежним. Затрепетали тени, расчертившие кабинет на полосы, и солнце скануло за горизонт, как мяч в глубокий колодец.

– Что? – захлебнулся слюной адвoкат, чувствуя, как отчего-то тяжелеет голова, заливает каменным холодом лоб.

Кан Сяолун подошел ближе, и господин Мин Са в приступе неожиданной паники дернулся в сторону. Перед глазами адвоката плыли мелкие черные точки, во рту было кисло, но он успел ещё увидеть, как мелькнул и исчез - будто бы и не было ничего!
– в пальцах шантажиста тонкий серебристый шприц.

– Видите, я оставляю вас в покое, господин Мин Са, – напевно произнес молодой человек. – Правда, оставляю.

И ушел.

Империя Цинь, 206 год до .э.

Таня

Вся ирония судьбы заключалась в том, что Татьяна Орловская всю свою недолгую жизнь стремилась убежать от войны. Куда глаза глядят, к черту на кулички, только бы подальше от кровавой мясорубки. Потому и Сан-Франциско – далекий город на той стороне океана, где никакой войны нет и не предвидится, так манил к себе девушку.

И даже прoвалившись в далекое прошлое, Таня все равно оказалась в самом центре смуты и междоусобицы. Пуще того, она постоянно жила в военном лагере, деля с союзнической армией чжухоу (2) все тяготы кампании против Цинь.

К тому моменту как Сян Юн и Сян Лян встали лагерем под неприступными стенами Динтао, уже отгремели шутихами новогодние праздники, а Таня притерпелась практически ко всему: к резким запахам, к еде, только от названия которой её попервоначалу воротило, к сырости, сквознякам и тяжеленным шубам, надеваемым поверх шелков. вот привыкнуть к невозможности остаться в полном одиночестве она не смогла, как ни пыталась. Служанки были с небесной госпожой повсюду, кроме разве что отхожего места.

И однажды Татьяна не выдержала. Сян Юн очень кстати пpебывал в отличном настроении, а значит, согласился бы на что угодно. Моментом следовало воспользоваться незамедлительно.

– Избавьте меня от такого количества служанок, – просила Татьяна, не желая тратить время на политесы.
– Двух девушек, которые помолчаливее, и дядюшки Сунь Бина мне хватит.

енерал удивился, но просьбу пообещал исполнить.

– Я понимаю, что моя Тьян Ню - существо небесное, не подверженное земному тщеславию, - сказал он.

– Просто отошлите девушек обратно, к их родителям. Им здесь не место.

– Считаете, они будут в безопасности, когда окажутcя в осажденом городе?

Таня почувствовала, как злость разливается по жилам жгучим ядом. езня, подобная учиненной недавно в Чэньяне, здесь было делом привычным, если не сказать обыденным.

– Мирные ители не должны страдать оттого, что власть имущие делят – не поделят земли и троны. Обычные люди ни в чем не виноваты, - oтрезала девушка. Развивать мысль далее и обзывать знаменитого генерала мясником она не стала. Бесполезно. Он обидится, но ничегошеньки не поймет. Да и есть ли смысл что-то втолковывать человеку из другой эпохи?