Мы замерли на короткое время в таком положении: он сидел, я стояла, а наши руки были соединены. Поднявшись на ноги, огромное тело Заала возвышалось надо мной. Его рука все еще держала мою, и я знала, что он не отпустит меня. Он был таким свирепым и неукротимым во внешности и поведении. Но его крепкая хватка на моей руке сказала мне, как он боялся понятия своей свободы... довериться мне... когда, в его измученном уме, я могу привести его только к большему наказанию и большей боли.

Он глубоко вздохнул и прошипел:

— Я слаб. Я чувствую слабость.

Вздохнув, я склонила голову набок.

— Я знаю. Но ты станешь сильнее. С каждым днем ты будешь становиться сильнее.

Поглаживая большим пальцем шрам на его руке, я наблюдала, как напрягаются его мышцы. Наши взгляды встретились; что-то неописуемое, осязаемое прошло между нами. Я добавила:

— Пойдем со мной.

Заал кивнул, и я повела его к лестнице. Когда мы дошли до нижней ступеньки, он замедлился, а затем остановился. Я снова взглянула на его настороженное лицо и автоматически сжала его руку.

Он глубоко вздохнул и снова последовал за мной, на этот раз вверх по лестнице. Когда мы достигли вершины, я открыла дверь. Яркий свет немедленно затопил пространство. Заал, словно ослепленный, попятился назад и уперся спиной в стену.

Я повернула голову, чтобы заметить, что он щурится. Его свободная рука защищала лицо от света. Он задыхался, как будто только что пробежал марафон, но его рука все еще не отпустила мою. Нет, совсем наоборот. Его хватка стала железной, почти болезненной.

— Заал? — позвала я и последовала туда, где он прятался в тени. — Что случилось?

Я осторожно отвела его руку от лица. Его глаза быстро моргали. Он указал на луч света, освещающий пол.

— Свет, — прохрипел он.

Я нахмурилась в замешательстве.

— Свет? — переспросила я.

Он кивнул головой и тяжело сглотнул. Когда я посмотрела ему в лицо, меня осенило.

— Ты никогда не выходил на улицу при свете дня?

Заал уставился на свет, в луче которого танцевали пылинки, и ответил:

— Я всегда в темноте. Прикованный цепями в темноте. Я убиваю только в темноте.

Я знала, что с ним обращались, как с животным. Но лишить имени, заставить всегда склонять голову, наказывать за слова и бросить в темноту с детства? Лишить дневного света? Это ранило меня глубже, чем любой нож. Держать вдали от солнца…

Мой большой палец снова пробежал по его руке. Его нефритовые глаза встретились с моими.

— Не нужно бояться света. Позволь мне показать тебе.

Я могла бы поклясться, что сердце Заала билось так громко, что я слышала его в нашем коконе тишины. На мгновение мне показалось, что он не собирается покидать подвал. Слава богу, он нашел в себе мужество сделать шаг вперед. Его ноги двигались, как будто осваивая новое пространство.

Я прошла через дверь в коридор. Впечатляющая фигура Заала заполнила каждый дюйм дверного проема. Он посмотрел на порог между подвалом и коридором. Я заметила пот, поблескивающий на его теле.

Он поймал мой взгляд и признался:

— Я никогда не выходил из своей камеры один, без цепей.

Прогоняя слезы, я крепче сжала его руку и заверила:

— Ты не один.

Его глаза расширились. Инстинктивно я подошла ближе, зная, что он нуждается во мне.

Заал глубоко вздохнул и положил наши соединенные руки на свое сердце.

— Талия, — сказал он с сильным грузинским акцентом, вздохнув с облегчением. И этот звук принес мне умиротворение.

Я подождала, когда он сделает первый шаг. И, крепко сжимая мою руку, он переступил через порог. Заал стал осматривать глазами пространство коридора. Его голова склонилась от яркого света, а глаза сузились. Его обнаженная грудь вздымалась и опускалась от того, что, как я предполагала, было адреналином, бушующим в его теле.

Я потянула Заала дальше, вглубь дома. Как только он позволил себе расслабиться, звук открывающейся входной двери эхом отразился от деревянных стен. Вошли Савин и Илья.

Заал напрягся.

Взглядом я встретилась с моими быками.

Савин и Илья достали свои глоки (прим. пер. — австрийский пистолет, разработанный фирмой Glock для нужд австрийской армии).

— Охранники, — прорычал Заал, отталкивая меня к стене. Его огромное тело заслонило меня от Савина и Ильи. Он наклонился, готовясь нанести удар.

— Какого черта? — выругался Илья.

Услышав слова Ильи, Заал напрягся. Я видела только его спину. Каждый мускул был готов к бою. Это был Заал, которого Лука привез в дом несколько недель назад. Это был жестокий монстр, которого создал Джахуа. Хладнокровный убийца. Результат чрезмерных экспериментов.