– Тихо! – перекрыл гвалт громкий властный голос лабарны. Все тут же смолкли. Наступила, непривычная для уха, тишина. Даже было слышно потрескивание пламени, да учащенное дыхание самых ярых крикунов.

– Что вы разорались, словно грязные торговцы из-за сикеля меди, – укорил их лабарна. – Вы же панкус, Великий Род Хатти. Что подумают о вас души предков? Что скажут потомки? Вы, как голодные шакалы, готовы перегрызть друг другу горло, лишь бы самим выжить. Где ваше единство Великого Рода? С меня одного Иссихассы довольно.

Все пристыжено опустили глаза.

Суппилулиума приказал позвать кантикини Танри. Вошел младший брат Хемиши в желтой жреческой одежде со стопкой глиняных табличек в руках.

– Что изволит услышать великий правитель? – спросил Танри, склонив голову.

– Прочти-ка нам, что написал великий лабарна Хатусили более двухсот лет назад, – попросил Суппилулиума жреца. – Пусть разум вновь вернется в наши головы, сердца успокоятся, а души забудут обиды. А вы внимательно слушайте! – крикнул он панкусу, – и поразмыслите, о чем писал великий муж в своем завещании.

Танри низко поклонился лабарне, затем поклонился панкусу, поднес к глазам первую табличку и стал громко читать:

«Так сказал великий правитель Собранию, войску и сановникам:

Я заболел. И тогда позвал я юношу лабарной и сказал всем: – «Пусть он сядет на трон». Я, правитель, объявил его своим сыном. Я обнял его и возвысил. Я постоянно окружал его заботами. Он же оказался недостойным того, чтобы на него смотрели. Он слезы не уронил, не выказал сочувствие. Он был холоден и невнимателен!

Тогда я приказал его схватить и доставить к своему ложу. И что же? Пусть впредь никто не возвеличивает сына своей сестры. Слову правителя он не внял, зато слушал свою мать, эту змею. Он слушал братьев и сестер своих, которые шептали ему враждебные слова. Я, правитель узнал об этом. На вражду я отвечаю враждой.

Довольно! Он мне больше не сын! Мать его завыла подобно корове: – «У меня, живой еще, сильной коровы, вырвали чрево. Его погубили, и ты его хочешь убить!» Но разве я, правитель, причинил ему какое-нибудь зло? Разве я не сделал его жрецом?

Я всегда отличал его на благо ему же. Он воле правителя не отнесся сочувственно. Разве после этого он сможет в глубине своей души питать доброжелательность по отношению к городу Хаттуса.

Мать его змея. Он вновь будет слушать слова матери, братьев и сестер. Чтобы добиться возмездия, приблизится и скажет сановникам и подданным, поставленных на свои должности правителем: «Смотрите! Из-за правителя они умрут!» После придет он к ним и будет их убивать. Начнет творить кровавое дело. И не будет знать он страха.

Он приблизился к сыновьям города Хаттусы, чтобы увести быков и овец, кому бы они ни принадлежали. Внешних врагов своих я поразил молотом, и страну свою я держал в спокойствии. Так пусть не приходит и не нарушает мир в моей стране.

Но отныне, да не спускается он беспрепятственно вниз. Куда ему вздумается! Смотрите! Сыну своему, Лабарне, я дал дом, много полей, много быков, много овец. Пусть он ест и пьет вдоволь. Если он будет себя хорошо вести, то разрешаю ему подниматься вверх и остаться в моем доме.

Смотрите же! Мурсили – мой сын. Признайте его правителем! Посадите его на трон!

Ему многое Богами вложено в сердце. Только настоящего льва Боги могут поставить на львиное место. Подданные и сановники, когда начнется война или восстание, будьте опорой сыну моему!

Только во истечении трех лет разрешите ему идти в поход. Я хочу уже теперь сделать его властителем-героем. Вам он правитель – отпрыск моей солнцеликости. Если же поведете его в поход несовершеннолетним, приведите его обратно невредимым. Ваш род да будет единым, как волчий. Да не будет в нем больше вражды. Его подданные рождены от одной матери. У вас одно сердце, одна грудь и один и тот же дух в вас. Среди вас не должно быть вражды. Никто не должен нарушать заповедь. То, что сделали города Синахува и Убария, вы не должны повторить! Злонамеренность да не будет в вас. Иначе сын мой сделает вам то, что я сделал с теми.

Никто не должен говорить: «Правитель делает тайком то, что его сердцу мило, но я ему прощаю». Так будет или не так, но злонамеренности не должно быть. Вы же, кто знает мои слова и мою мудрость, сделайте моего сына мудрым.

Один другого не должен сталкивать, один другого не должен продвигать вперед. Старейшины не должны говорить с моим сыном для собственного благополучия. С тобой, сын мой, не должны говорить старейшины Хатти, люди города Куссары, Хеммуваса, Тамалкияса, Цалпаса – никто из местного населения.