Тут поднял руку Киров, по отчетливо демонстрируемым им жестам желавший задать какой-то вопрос. Кравцов кивнул головой, разрешая своему подчиненному говорить:

– Извините, товарищ полковник, а правда, что все жертвы были найдены голыми, и не было никакой одежды вокруг? А также хотелось бы поподробнее узнать: какие с мест происшествий изъяты следы?

– Вопрос правильный и вполне своевременный, – недовольно наморщил лоб Виктор Иванович, только что собиравшийся поведать эти моменты. – Да, действительно, все трупы были обнаружены без какой-либо одежды и без признаков наличия ее вокруг мертвых, истерзанных тел. Из следов же у нас имеется только отпечаток обуви, изъятый с последнего места обнаружения жуткого трупа. Его схематичное изображение, кстати, «пущено» сейчас по сотрудникам… просьба всем внимательно ознакомиться. Теперь же позвольте вернуться к тому, что я не успел закончить, потому что одному из наших, сильно заинтересованных, «оперов» никак не сидится на месте, и тот не смог подождать буквально минуту, – намекая в этом случае на Романа, – так вот, после того как заканчивались невероятные пытки, наш новоиспеченный «упырь» вступал в половое сношение с еще теплыми трупами…

– Фу, – в один голос воскликнули присутствующие на совещании сотрудники опер-части, – у нас «нарисовался» маньяк-некрофил.

– Да, похоже, что так, – нехотя подтвердил подполковник, – и как вы понимаете, «земельники», сопоставив все совпадения, объединили все три дела в одно и переслали их нам, сняв таким образом с себя весь груз ответственности. Теперь основная часть работы ложится на наши профессиональные плечи, а расследование находится на контроле у самого Министра внутренних дел. Так что – как вы все, надеюсь, уже догадались – вводится усиленный режим службы, переводящий нас на долгие, десятичасовые рабочие, дни. В общем, утром развод проводится ровно в восемь, ну, а вечером доклад – не раньше чем в двадцать.

Странные десять часов подумал про себя Бирюков, но вслух произносить ничего не отважился. В патрульно-постовой службе усиления тоже мало чем отличались: озвучивалась одна цифра, на поверку же выходила иная. В этот момент прозвучало пожелание – всем продолжить трудовую деятельность, и сотрудники, про меж себя обсуждая доведенную до них информацию, стали не торопясь расходиться.

Киров привлек внимание воспитанника, аккуратно тронув его за плечо, и, тихо – так чтоб никто не слышал – еле слышным голосом произнес:

– Никита, на сегодня можешь считаться свободным, а завтра к восьми – чтобы как штык.

– А как же… – попытался тот возразить.

– «Забей», – ухмыльнулся опытный сыщик, – у нас здесь много чего говорят, тем более что мне самому сегодня надо бы одно небольшое личное дельце «обтяпать»… так что волей или неволей, но тебе придется «отчаливать», двигая до дому до хаты.

– Понял, – подтвердил новобранец свою готовность действовать с озвученными инструкциями и, не прощаясь, тут же направился к выходу.

Покинув здание, он проследовал на автостоянку, где оставил свой автотранспорт, выдающий принадлежность к семейству «ВАЗ – 2109» черного цвета.

Вместе с тем усиление коснулось не только оперативных сотрудников МУРа, но и полицейских всех отделений, расположенных в границах Южного административного округа. Как раз по этой причине специалист экспертно-криминалистической службы старший лейтенант полиции Федосеева Любовь Викторовна вынуждена была задержаться на работе и возвращалась домой уже после девяти часов вечера. Именно она проводила осмотр обнаруженного в Царицынском заповеднике неузнаваемого жуткого трупа.

На улице смеркалось, лучше сказать, спустились глубокие сумерки, о чем можно было судить по свету уличных фонарей. Девушка ехала на своей иномарке, имевшей название «Опель». Если коснуться описания внешности полицейской, то сначала следует остановиться на общих формах и признаках. Она отличалась невысоким ростом, не превышающим отметку в сто шестьдесят сантиметров. Представительница прекрасного пола была довольно пухлой и имела не менее десяти лишних килограммов, указывающих на явный избыток в весе. Ее миловидное круглое личико выделялось румяными округлыми щечками, небольшими серыми глазками, маленьким прямым носиком, мясистыми коралловыми губами. Светло-русые волосы на ее голове были аккуратно собраны и скреплялись сзади заколкой, образуя после нее небольшой распушившийся «хвост». Покидая служебные помещения, Люба, сдав табельное оружие, сняла форменное обмундирование и находилась сейчас в сером, укороченном книзу платье, из-под которого виднелись идеальной формы, не в меру пышные ноги, обутые в серые туфли на невысоком расширенном каблуке. Внешний облик заканчивался кожаной курткой зеленого цвета.

Задержка на работе сильно сказалась на ее общей усталости, и она старалась двигаться с предельной осторожностью, чтобы не спровоцировать дорожной аварии. Не смотря на общую расслабленность и отрешенность, от ее внимания все же не ускользнуло, что прямо от основного места работы, держась на определенной, предусмотрительно выбранной по длине дистанции, но притом не теряя ее из виду, двигается автомобиль черного цвета. Модель, из-за света фар, Федосеева определить не сумела, однако, сопоставив общую конфигурацию, предположительно посчитала, что это, скорее всего, автомобиль российского производства, относящийся к семейству от «ВАЗ – 2108» до «ВАЗ – 2115».

Подъезжая к месту своего постоянного жительства, она загнала транспортное средство на придомовую парковку, не упустив из внимания и тот факт, что преследовавшая ее машина проехала дальше, не замедляя ход и ничем не выказывая заинтересованность к ее скромной особе. Полицейская облегченно вздохнула, мысленно прошептав: «Наверное, ему просто надо было в ту же самую сторону». Успокоив себя таким образом, она направилась к высотному девятиэтажному дому, где у нее имелась отдельная двухкомнатная квартира. Не смотря на то, что она давно уже достигла двадцатипятилетнего возраста, но из-за ее напряженной работы и не совсем располагающего к себе внешнего вида ей никак не удавалось устроить свою личную жизнь, и полицейская продолжала жить в одиночестве в купленном ею (не без помощи обоих родителей) довольно скромном московском жилье.