– Привет, Сан…

А Мейли, находящейся рядом, сделал галантный поклон головой, приветствуя её, та тоже поприветствовала лёгким кивком.

– Привет, Константин, что дома не сидится? Ты же главный виновник торжества, твои предки, наверное, недовольны, что снова убежал?

Константин скривил гримасу и ответил:

– Ой, Сан, да они вечно мной недовольны, одним разом больше, одним меньше, какая разница. Я решил встретить вас и прогуляться по нашему лесу, может, и поохотимся походу.

– Хорошо, только не хотелось бы запачкать праздничную одежду кровью, – ответил Сан, широко улыбаясь в ответ.

Константин осмотрел пару, Сан был одет с иголочки, белоснежная рубашка, застегнутая до самого верха, тёмно – синий костюм и такой же камзол с вышивкой в виде хищных грифонов по бокам, чёрные гладкие волосы, собраны в классический хвост, открывая высокий лоб. На жене – ярко – красное длинное платье с черной накидкой, а на ножках – изящные чёрные туфельки с серебряными пряжками. Мейли – жгучая брюнетка с карими глазами, в которых плясали золотые звёздочки, была также красива, как и Фумико, которая тоже брюнетка. Константин знал всю историю их становления вампирами, знал и о Китае, и о городе Ханчжоу, о друге семьи Вейшенге, о смерти врага Бохая и о том, что тогда, ещё сто тринадцать лет назад, остался в живых его сын, такой же отпетый бандюган, как и его покойный отец. Константин насмешливо ухмыльнулся и сказал:

– Да, я вижу, как вы идеально выглядите, постараемся не замараться кровью, тогда я сам поймаю вам какого-нибудь зверька. Сан и Мейли согласно кивнули, и они втроём спокойно поскакали в сторону леса.

В лесу сильно пахло свежей елью и древесной смолой, летние запахи приятно щекотали ноздри молодых вампиров, тем более, что у них всегда очень обострённый нюх. Константин скакал впереди, повернул голову назад и улыбнулся друзьям оглядываясь, и показал указательным изящным пальцем, знак тишины, слегка дотронувшись до губ. Вампиры притихли и прислушались к живым звукам леса. Вскоре они услышали лёгкий шорох в густом ягодном кустарнике. Сан и Мейли сразу остановились, пытаясь определить по нюху, какой же зверь там копошится, а Константин мгновенно взлетел с лошади и, резко сложив крылья, стрелой кинулся в кусты, где до этого раздавался шорох. Там оказался молодой грациозный олень, вампир схватив его за длинную шею, сразу вонзил в бедное животное острые клыки, с жадностью выпил всю кровушку и с довольным видом вышел из кустов, отряхиваясь от мелких веточек и колючек, громко говоря при этом:

– Да уж, по вкусу это далеко не кровь человека, но за неимением лучшего и эта сгодится.

Сан подал предупреждающий знак взглядом Константину, что не стоит говорить особо о крови людей при его жене, чтобы не распалить её душу на такие низменные желания, хотя она тоже всё знала о кровавых похождениях сына Мейфенг, но всё же ей было очень неприятно слушать об этом.

Константин кивнул, слегка прикрыв глаза, и его длинные ресницы встрепенулись как крылья бабочки на летнем цветке в знак согласия с другом, и, оставив их верхом на лошадях у высоких старых деревьев, что причудливо сплелись стволами, сам направился чуть подальше в глубину леса, которая притягивала тёмной голубоватой дымкой . Пройдя пару десятков метров, он услышал новый шорох неподалёку у высокого старого дуба, поняв, что там затаился ещё какой-то сочный зверёк.

Вампир насторожился и притих, навострив уши и обострив нюх, ведя хищным носом по воздуху, уловил запах молодого кабанчика и, услышав быстрый стук его сердечка, стремглав кинулся туда. Ничего не поджидающий жирный кабанчик, только громко взвизгнул от внезапной боли и, судорожно задрыгав копытцами, дёргал маленькими ушками и жалостливо похрюкивал. Константин взял ещё полуживую тушку левой рукой, с шеи которой стекала тонкая струйка крови, и с довольным видом понёс к ожидающим друзьям, и, выйдя на поляну, лучезарно улыбаясь, произнёс:

– Обед подан, дамы и господа!

Сан и Мейли улыбнулись в ответ, плавно спустились на землю, не спрыгивая с лошадей, как это делают люди, а слетая, и поочерёдно выпили всю кровь из кабанчика. После Сан достал белоснежный кружевной платок из кармана камзола, на котором вышита заглавная буква его имени серебряными нитками, и подал жене. Мейли слегка склонила голову и, нежно взяв платок из руки мужа, дотронувшись изящными пальцами до его пальцев, томно взглянула ему в глаза, сексуально промокнула им алые губы, оставив на нём несколько капель крови, затем передала платок обратно Сану. Он тоже вытер им рот, смотря пристально жене в глаза и выбросив окровавленный платок под дерево, помог жене вскочить в седло, затем вскочил сам и, благодарно взглянув на Константина, рысью поскакал из леса, а за ним вереницей Мейли и Константин.

По дороге они весело шутили, звонко смеялись и обсуждали различные скачки, которые частенько устраивали по выходным их друзья на этом поле.

– Сан, пусть Мейли не обижается, но я обратил внимание, какая огненная молния проскочила между вами, когда вы передавали друг другу платок. Я понимаю, что вы муж и жена, но никак не могу понять, как можно так постоянно хотеть друг друга? Я даже второй раз не хочу одну и ту же женщину, не то, чтобы вздыхать по ней столетиями.

Мейли смущённо отвела взгляд и сделала вид, что разглядывает золотое поле, а Сан, поравнявшись с Константином, дружески похлопав его по плечу, ответил:

– Это именно и говорит о том, Константин, что ты ещё не влюблён, и поэтому не понимаешь, как это вообще возможно желать одну женщину вечно.

Константин скривил ехидную гримасу и, рассмеявшись, пафосно сказал:

– О, друзья мои, как мне кажется, я никогда не влюблюсь! Все они такие серые, эти местные девки, красивые, но тупые как пробки от бутылок того вина, которое отец бережно хранит в подвале нашего замка. Мне с ними даже поговорить не о чём, не то, чтобы о любви к ним ещё думать. Они сами приходят в замок, для того, чтобы я отвёл их в мои покои и отдаются мне в надежде, что я вообще обласкаю их. Даже их податливые тела мне надоедают после одной лишь ночи с ними.