Гидеон наблюдал за ним, пытаясь понять, что в нем изменилось после аварии. И останется ли это навсегда, или уйдет, как только он поправится? Он сидел с ним, пока не заглянула медсестра, принеся обед.

Впрочем, будить Макса она, конечно, не стала, а Гидеону напомнила, что ему тоже пора обедать.

– Давайте я отвезу вас в вашу палату, – предложила она.

– Я обещал побыть с ним. Можете принести мне обед сюда? – попросил Гидеон.

– Вы можете съесть обед мистера Стэна, а потом, когда он проснется, я принесу ему новую порцию, – предложила она.

– Хорошо. Спасибо, – кивнул он и медсестра поставила столик так, чтобы ему было удобно есть.

– Вы справитесь сами? – спросила она, не спеша уходить. Гидеон не был ее пациентом, но она знала, что он, как и Макс, на особом положении здесь.

– Да, справлюсь, не переживайте, – заверил ее Гидеон, и она ушла. Он пообедал, правда пришлось действовать одной рукой, вторую так и держал Макс.

Через пару часов он стал просыпаться и, открыв глаза, первое, что увидел, дремлющего в кресле Гидеона. Ему было приятно, что парнишка остался с ним, но вот то, что он спал в такой неудобной позе, совершенно не радовало.

Макс нажал кнопку вызова, и меньше, чем через минуту, появилась медсестра. Максимилиан тут же прижал палец к губам и распорядился, чтобы кровать Гидеона переставили к нему.

Гидеон проснулся, когда его перекладывали на кровать двое медбратьев. Он не понял, что происходит, и повернувшись, понял, что в палате Макса.

– Зачем? – удивился он. – Надоело личное пространство?

– Хочу, чтобы ты был рядом, – немного капризно ответил он. – К тому же, нам с тобой пока ни читать, ни телек смотреть нельзя, хоть разговаривать будем.

– В этом ты прав. Тебе нужно поесть, тебе приносили обед? – спросил он.

– Да, пока перекатывали твою кровать, я поел, – кивнул он, ощутив внутри какое-то приятное чувство от его заботы. Было интересно, что их ждет, но совершенно не понятно.

– А мои вещи? – спросил он, устраиваясь поудобнее.

– Все перенесли, – он кивнул на свой шкаф.

Причем, там висел комплект абсолютно новой одежды, купить которую распорядилась Изабелла, потому что вещи Гидеона были испачканы кровью Макса.

– Хорошо, – кивнул он и вытянулся на кровати. От сидения ребра болели, как и тело.

Они оба понемногу шли на поправку и, за неимением других развлечений, разговаривали, узнавая друг друга.

– Мне кажется, ты меня надуваешь. Ты вполне можешь есть сам, – сказал Гидеон, в очередной раз кормя его с ложечки.

– Вообще не могу, – Макс мотнул головой, поднял руку и тут же обессиленно уронил ее на бедро сидящего рядом Гидеона. – Видишь, какой я слабый.

– Ты притворщик, – фыркнул он, но поднес ложку к его рту.

– Я очень больной человек, – он поджал губы, но тут же открыл рот. На самом деле, он, конечно же, мог держать ложку, но пользовался любой возможностью быть ближе с Гидеоном.

За две недели, что они уже пробыли в больнице, отец Макса приходил лишь дважды, а вот мама приезжала каждый день, привозила им какие-то вкусности, фрукты и оставалась поболтать, пытаясь понять, что связывает ее сына с этим мальчиком.

Но Гидеон только ухмыльнулся. При его маме он вел себя вежливо и отстраненно, подчеркивая, что с Максом они просто друзья и не более.

Максимилиан тоже не пытался как-то иначе обозначить их статус, и уж конечно он не собирался посвящать маму в весьма постыдные детали их общения.

Через три недели Гидеону сообщили, что его выписывают, но ему еще нужно было носить корсет для фиксации ребер. А вот Макса отпускать не спешили.

– Я буду тебя навещать и помогать с реабилитацией, – пообещал Гидеон. Максу как раз назначили лечебную гимнастику для ноги.

– Спасибо, – Макс хотел сказать, что это не обязательно, но не стал, опасаясь, что Гидеон согласится с этим. – Ты тоже сейчас не перенапрягайся особо, – напомнил он, наблюдая, как Гидеон одевается.

– Будешь скучать? – улыбнулся он, одевшись. Он присел к нему на кровать, – еще пара недель и тебя выпишут.

– Буду скучать, – кивнул он и, ухватив его за меховой воротник куртки – мама абы что не выберет – притянул к себе, чтобы поцеловать.

Гидеон удивился, это был первый поцелуй с того раза, как они занимались сексом. Он не знал, что он значит, и чуть отстранившись, он облизнул губы.

– Видимо ты почти выздоровел, – смущенно заметил он.

– Потому что могу целоваться? – хмыкнул он, – Боюсь, это все, на что я сейчас способен. Джи…, – он вдруг замялся, чуть ли не впервые в жизни испытывая смущение. – Тебе это… деньги не нужны? Просто так, – поспешил уточнить он. – Не за секс.