Машину подали в 11.30. Когда садились у столовой, то к машине подбежала подавальщица Вика, которая сунула мне в руку сложенную бумажку, и, вся зардевшись румянцем, убежала, пару раз обернувшись на ходу. Весь персонал столовой — вольнонаемные, и ходят они вовсе не в форме. Они — жители Болграда и окрестных деревень. Среди них большое количество болгар, точнее, болгарок. Вольнонаемных мужчин в полку нет. Вика обслуживает нашу эскадрилью вместе с еще тремя девушками: Петрой, Светленой и Зорницей. В особых симпатиях ко мне замечена не была. В записке было приглашение посетить в обед их дом по такому-то адресу и пообедать там. Написано было, что мама меня знает. И что к трем часам она сама освободится. Из-за «ночного образа жизни» полка, вольнонаемные тоже вели такой-же: двенадцатичасовой рабочий день (раньше был восьми) позволял иметь всего две смены поварих и подсобных работниц. Но фактически все они работали 14 часов в сутки. У нас самих: две смены по готовности № 1, в самолете или под ним, и две по готовности № 2. Остальное отводилось на отдых. Но, это официально, тревоги объявлялись всему полку, вне зависимости от смен, если дежурная смена обнаруживала большие силы противника, с которыми требовалось разбираться всем полком или всей эскадрильей. Полковых тревог давно не было, базируемся в половинном составе на двух площадках. Есть варианты и аэродромы базирования для полного рассредоточения, вплоть до пары самолетов. Но пока справляемся с тем давлением, которое оказывает на полк противник. В таком варианте обеспечивается большая возможность для отдыха летного состава. Все-таки, стационарный аэродром, нормальная столовая, нормальные койки с постельным бельем и прочие удобства, вплоть до парикмахерской. Быт, конечно, отличается от тех условий, к которым я привык на гражданке, но не сильно отличается от того, что было в частях во время моей службы. Машина тронулась, и пятеро «счастливчиков», предварительно осмотренные старшиной, командиром эскадрильи и замполитом полка, поехали навстречу своему счастью. Их сегодня до двух часов ночи не будут волновать сирены и взлетные ракеты, не будет надобности вслушиваться в голос из наушников. Не требуется постоянно оборачиваться, хотя, даже в кузове машины, они все, в том числе и я, периодически оглядывают горизонт. У моего отца эта привычка сохранялась всю жизнь, хотя он продолжал служить на современных самолетах и тыл ему прикрывал штурман наведения, как всем.

В самом Болграде я не был никогда. Ни в свое время, ни в это. Был в Каракурте в марте-апреле 74-го на отборочных сборах в сборную ВДВ по парашюту. Но жили мы на аэродроме, там же питались, а это довольно далеко от города. Город сверху видел: типичное военное поселение «времен Очакова и покоренья Крыма», улицы которого разбиты на правильные квадраты-кварталы-роты, утопающие в садах и виноградниках. Один «бульвар», скорее всего, бывший Соборный, тянущийся через весь город мимо двухэтажного здания бывшего дворянского собрания. Рядом большой собор в центре города да маленький обелиск болгарским ополченцам в парке ЛКСМ или Комсомольском. Много кофеен, стульчики и столики которых выставлены прямо на тротуарах. Везде продается местное вино, как домашнее, так и местного заводика. Собственно, городов здесь как бы два: Болград и Болгарийка, в пяти-семи километрах друг от друга. Это последствия Крымской войны, проиграв которую, в 1856-м году Россия лишилась городов Кагул, Измаил и Болград. Их и всю Гагаузию отдали княжеству Молдавскому, вассалу Турции, а затем, через три года, в результате «объединения» двух дунайских княжеств: молдавского и Валахии, и образования «Объединенного княжества Валахии и Молдавии», в которое, кстати, не вошла Бессарабия, Болград, неожиданно для жителей, стал румынским. В результате расстрела жителей румынами, из-за объявления теми обязательной воинской повинности для всего населения, начался исход их на русскую территорию. Так и появилась Болгарийка, место, где базируются 3-я и 4-я эскадрильи нашего полка. Чуть позже, в 1878 году конференция в Берлине вернула России Бессарабию: междуречье Прута и Днестра до города Хотин. Но вновь потеряла ее в декабре 1917-го года, когда командующий Румынским фронтом русский генерал Щербачев развернул свои войска и перешел в наступление на восток. В условиях интервенции, Совет края провозгласил Молдавскую Народную Республику и «присоединил» ее к Румынии, недавно образованному государству, созданному «великими державами» после Крымской войны. Вот так вот «англичанка нагадила». Чуть позже к этому конфликту подтянулись Австро-Венгрия и Германия. Так, в феврале 1918 года, был подписан протокол о ликвидации русско-румынского конфликта, а 5-го—9-го марта — соглашение между РСФСР и Румынией о выводе румынских войск с территории Бессарабии. Согласно протоколу, Румыния обязывалась вывести свои войска из Бессарабии в 2-месячный срок. Однако, воспользовавшись сложным положением Советской России (вторжение австро-германских войск на Украину и временное отступление советских войск), румынское правительство нарушило соглашение и аннексировало Бессарабию.[1]

Достопримечательности я осмотрел быстро. В Пушкинском садике посмотрел на дуб, высаженный великим русским поэтом или кем-нибудь другим, точных сведений не имею. Город всего год назад перешел под юрисдикцию СССР, поэтому еще хранил в себе черты «заграницы». С частью этого наследства усиленно боролись, в основном, это было видно по отсутствию множества табличек на углах домов, там, где располагается адрес дома. Сохранились только номера, а большинство улиц — переименованы, а таблички — отсутствовали. Поэтому знакомиться с мамой Вики я не пошел, хотя по городу ходили патрули, которые могли подсказать: где находится тот или иной дом, без всякого сомнения. Но тут такое дело: женщин в полку было — кот наплакал, и кто-есть-кто среди них — все знали. Обсуждали, делились победами и поражениями, клички давали, не без этого. Могли и по-старому: ворота дегтем испачкать. Виктория числилась недотрогой, девочкой, у которой не было ни любовников и ни «внебрачных половых связей». Не то, чтобы я не интересовался «женским вопросом», вовсе нет, просто хорошо знал историю той войны. 19-го июля Лиманский район будет захвачен, ну, можно сказать, вероятно, так как кое-какие изменения, все-же, произошли. И полк будет отведен ближе к Одессе, а первого октября перелетит на «переукомплектование» из Одесского котла. Сами понимаете: без техсостава и обслуживающего персонала. Понимаете, чем это пахнет? Вот и я понимал, что грозит девочке, у которой «ля мур». Гарнизон Одессы уходил морем в уже осажденный Севастополь, ведь 26-го сентября пал Армянск, и Крым был отрезан от «Большой Земли». Немцам понадобилось всего два дня, чтобы сбить РККА с позиций на Перекопе. Часть из них, малая часть, добралась до побережья Кавказа, а тесные отношения между мужчиной и женщиной обычно заканчиваются сороканедельной неожиданностью, особенно, если до этого девушка не имела такого опыта. Ну и нафиг мне все это нужно? Не хочу я знакомиться с мамой и разговаривать с папой. Без меня обойдутся. Тем более, что «подпольная кличка» у нее была «прокурорша». А ее просто так не дают. Посмотрел кино в местном кинотеатре, «Доме культуры», на котором уже висело объявление, что «сегодня будут танцы». «А губы щеки девушек горят…» Вот там и закроем этот вопрос. Так надежнее. Фильм был дурацкий: «Волга-Волга», а журнал сильно грешил «всехпобедизмом» Красной Армии. А она отступала и сдавала рубеж за рубежом. Но, выйдя из кинотеатра, я «попал» еще раз: рядом с ним остановился полковой автобус, из которого выскочила, в том числе, и Вика. Черт меня дернул купить этот билетик!

— Виктор Иванович! — послышалось сзади. Я пытался сделать ноги с этого места. Но, боя, похоже, не избежать! — Как хорошо, что вы здесь! Мама и дядя Димитар просили пригласить вас к нам, когда это будет возможно.

Говорила Вика не на слишком чистом русском языке, с интересными интонациями, и, иногда, употребляла неправильные падежи и окончания. Я повернулся, все еще надеясь, что этот инцидент не связан с желаниями Вики выйти замуж.

— А кто такой дядя Димитар?

— Мой дядя. — она обернулась по сторонам, огляделась и спросила:

— Наших никого не видно. Я могу взять вас под руку?

— А это, каким-то образом зависит от «ваших»?

— В некотором смысле. Комиссар Мягков, когда беседовал с нами при приеме на работу, предупреждал всех, что никаких романов в полку он не допустит. Уволит сразу.

Мне даже стало полегче, как будто камень с души упал. Имея такую «артиллерийскую поддержку», можно было не беспокоиться о последствиях. Она понимала с какой стороны необходимо подходить к военному человеку, зашла слева.

— Здесь недалеко, на Варненской, буквально два квартала.

— А что хотел от меня ваш дядя?

— Я точно не знаю, он — прокурор города, и приютил нас, когда папу забрала сигуранца. При румынах он был помощником прокурора.

То есть, это — деловая встреча, а я тут губищу раскатал! Да кому ты нужен, младший лейтенант Суворов! А как все начиналось! Таинственная незнакомка, скрываясь от всех, передает собственноручную записку! Интим! Ля мур! Все вместе. Это ее дядя-прокурор просил организовать эту встречу. Сейчас, наверное, будут вербовать в сигуранцу. А оно мне надо? Сдам Спиридонову, пусть разбирается! Эти же гады мостик в Тарутино сожгли. Черт, у меня патрона в стволе нет, затвор передернуть нужно. Хорошенький обед намечается! Но, деваться некуда!

[1] Обратите внимание, господа наследники: СССР имел юридическое право «освободить» Бессарабию. Это — русская территория, незаконно аннексированная Румынией

Патрон я дослал, после того, как познакомился с мамой, еще одной женщиной — женой прокурора, четырьмя его детишками и младшим братом Вики. Воспользовался моментом разогревания обеда и сходил в туалет. К этому времени появился «прокурор», высокий, мощный мужчина, черноволосый болгарин, с редкими волосами на голове и властным выражением лица. Женщины рядом с ним несколько терялись, особенно его супруга. Обед был на высоте, попробовал местную достопримечательность: сухую копченую колбасу с чесноком и перцем. Домашней выделки. Замечательное блюдо! Вино было в умеренных количествах. В ходе обеда узнал, что Вика все уши женщинам прожужжала тем, что у полку появился «супер-истребитель и воздушный разведчик в одном флаконе». Вика краснела до ушей, и постоянно говорила, что не слушайте их, они наговаривают! Но обед закончился тем, что меня пригласили на танцы.

— Я так люблю танцевать! — сказала Виктория (одно из самых популярных имен у женщин-болгарок, второе после Марии). А действо, как я и предполагал, началось после обеда. Мужчин уединили, налив им крепкое и подав кофе. Вначале перебрасывались общими фразами, затем «прокурор» сказал:

— Это я просил Вику нас познакомить.

— Я в курсе.

— У тебя допуск «два» есть?

— Есть.

— Мы вчера получили вот такую телефонограмму. — и он протянул мне ее текст, в котором говорилось, что все советские органы в городе Болград должны находиться в готовности начать немедленно эвакуацию вглубь страны. — Насколько это серьезно? Как видишь, семья у меня большая, да еще и Мария, жена брата на руках. Что произошло? Нам никаких сведений не предоставили. Да, ты не сомневайся, я — старый член ВКП(б) и румынской компартии. Вот, еще в пятом году вступил в РСДРП, организовывал выступления в Одессе, был связным между комитетом и «Потемкиным». Потом ссылка, побег, и работа в Килее, до самой революции. Затем против оккупантов. Служил у Котовского в дивизии.