— С ним все в порядке, садился в Плеханово.

Чистенько, зашел и сел. Никто не мешал. Пленки фотокинопулемета сдали в проявку. Позвонил домой, а там еще новости! Нам открыли визу. Николай там, попросил его подъехать в Чкаловск. А сам пошел в особый отдел. Мужик незнакомый, но и черт с ним. Капитан ГБ, большая шишка! Он — «секторный», не полковой.

— Вы ко мне? — опережая мое представление, спросил он.

— Да, товарищ капитан. Капитан Суворов, 67-й ГИАП, здесь на переучке. Появились вопросы в связи с организацией крайнего вылета в район Тулы.

— Капитан Самойл'oвич. Слушаю вас.

— Видите-ли, товарищ капитан, я хотел бы, чтобы вы присутствовали при моем разговоре с моим нынешним начальством, бригадным комиссаром Красавченко, но есть и чисто ваши вопросы. Меня сегодня попытались подвести к немцам без связи и боеприпасов.

— Даже так? А какие у вас основания?

— Мы перевооружили «кобру» на наши пулеметы и пушки…

— Кто разрешил?

— Я, это мое задание, которое предстоит выполнять не только здесь, но и за границей.

— Ну, и?

— Патроны и снаряды, несмотря на закрытый центральный склад, мы нашли, сняли с моего «МиГа». Мне выделили зону вне радиуса действия установленной радиостанции, в том районе я не мог ни с кем связаться, там полков на «кобрах» нет. На подходе к выделенному району испытаний я обнаружил четверку «охотников» на высоте, где у «Кобры» провал по мощности двигателя. И их кто-то наводил на меня. Я ушел к земле, но они меня настигли, пришлось вступить в бой.

— Вас сбили?

— Нет, я сбил четверых, вот справки-подтверждения. Но я на этой машине вылетел второй раз в жизни, и она еще не доведена до необходимого уровня. С моей гибелью эти работы могли быть остановлены.

— Немецкая разведка?

— Возможно. У меня просьба: у вас есть карта Нью-Йорка? Есть еще одно обстоятельство, которое мы можем обговаривать только в присутствии моего теперешнего руководства, и там понадобится карта города Нью-Йорк.

Капитан удивленно пожал плечами, ничего не сказал и позвонил кому-то по телефону. Карту принесли за две-три минуты перед тем, как к нам вошел Красавченко. Я через дневального по квартире передал ему: где я нахожусь.

Он вошел, так как у бригадного был ромб и красная звезда, то представляться пришлось капитану ГБ, что он и сделал.

— Здравствуйте, капитан. Виктор Иванович, что ты тут сидишь? Он что-то натворил? — одновременно задал вопрос Николай мне и Самойл'oвичу.

— Нет, капитан Суворов сам пришел ко мне, доложил о своих подозрениях и попросил меня присутствовать при разговоре с вами.

— Вот как? И о чем разговор, Виктор Иванович.

— О том, что кто-то очень хочет, чтобы я выехал за границу или был убит. Убить меня здесь стремятся немцы, и задействовали каких-то своих агентов. Обстоятельства я уже доложил капитану Самойловичу.

— Да, можете ознакомиться. Я буду вынужден возбудить расследование этого случая.

— Так, понятно. Но какое это отношение имеет к заданию?

— Прямое. По всему видно, что вернуться назад мне не суждено. Я считаю, что меня уберут на территории США, а представят дело так, как будто бы я сам попросился остаться в Америке. И будет какое-нибудь подтверждение этому. Например, снятие денег с моего счета, на котором находится более 75 тысяч золотых рублей. Они, конечно, не золотые, но обменять на золото их можно. Они принимаются всеми банками мира.

— Как это возможно сделать? — спросил Николай.

— Через чековую книжку, например.

— Да, по условиям, для ускорения открытия визы, они просили выдать вам такие и обозначить сумму, находящуюся на счетах. Такие книжки Сбербанк подготовил, их номера уже находятся в посольствах.

— Дальше, стоит предъявить такой чек, с моей подписью, и любой банк может безакцепным порядком снять эти деньги со счетов любого из советских банков за границей. Сам я тоже могу это сделать.

— Для чего? — спросили оба присутствующих в один голос.

— Зная, что в каждой воинской части у нас существует Особый Отдел, все газеты Запада напишут, что лучший ас СССР предпочел остаться в Соединенных Штатах, а не сражаться за Родину против немцев. Ну, там, Сталина не любит или всех большевиков с их Советской властью. И обязательно найдется дуболом, который прикажет на месте разобраться: кто такой товарищ Суворов, что говорил, с кем дружил, с кем водку пил, с кем летал. И все, того полка, который мы создавали и обучали в течение девяти месяцев, просто не станет.